Отец попытался удержать сына, когда тот подошел к вратам бездны, но был жестоко оттерт полоумными зомби. Они забрали его мальчика, и больше он его не видел. Теперь уж и зрители не могли сдерживать эмоции, слезы лились рекой, чуть было не утопив продюсера. А затем наш удалой ведущий объявил, что отдел расследований программы положил все силы на поиски мальчика и сейчас он будет на связи — в прямом эфире через спутник. В студии все ахнули. Когда парень появился на экране, зажатый между двумя крепышами-единомышленниками, стало ясно, что годы взяли свое. Он говорил разные вещи, которые вдолбила ему айброкская пропаганда. К примеру, что его клуб — лучший в Европе. Но как он не понимает, что это не так? Главный еврокубок уже не тот, его обесценили власть предержащие. Нужно же понимать, что этот трофей в подлинном смысле слова завоевал только «Селтик» и он навсегда останется единственным шотландским клубом, получившим его.[359]Он говорил о том, что его клуб побил все рекорды среди шотландских команд. Но разве он не знает, что первым клубом, выигравшим девять чемпионатов подряд, был великий «Селтик» образца 1960–1970-х? Зомби в синем, конечно, могут достичь того же результата, а то и превзойти его, но только в турнире с участием двух, от силы трех команд не очень высокого уровня.[360]

Когда «Селтик» выиграл все, что возможно, он соперничал с командами, которые могли за себя постоять. А не с такими, которые участвуют в чемпионате только для галочки.

Стало видно, что изнутри мальчика пронзает боль: он вдруг осознал, что впустую потратил жизнь. «Мамочка, папочка, я так жалею, что заставил вас пережить все это. Сможете ли вы меня простить?»

Крепыши тоже не выдержали: «Мистер ведущий, у нас ведь тоже есть родители. Помогите нам, пожалуйста!» Тут картинка исчезла, потому что связь оборвалась, а потом появилась физиономия Маккойста.[361]Я метнул ботинок и разбил экран, а затем бросился на колени, чтобы взмолиться о возвращении блудного сына и столь же заблудших крепышей. Телевизор я до сих пор не починил, так как «синие» прибрали к рукам контроль над всеми телестанциями. Как и несчастные родители из ток-шоу, я хочу защитить своих детей от промывания мозгов. Ведь эти ребята готовы уже и на пляжах на нас нападать.

Многие болельщики, кто не из Шотландии, даже не догадываются, что в Глазго вообще-то больше чем две команды. Однако другие клубы начисто игнорируются, или, того хуже, к ним относятся слишком высокомерно. Нижеследующее письмо все объясняет. Автор попросил не называть его имени.

ПО СОСЕДСТВУ

Любой фанат «Партик Тистл» объяснит вам, что в Глазго есть только одна команда. Традиционно принято считать, что соперничество «Старой фирмы» между «Рейнджерс» и «Селтиком» является главным футбольным событием в городе и в Шотландии в целом. Получается, что «Тистлу» остается довольствоваться соперничеством с другим клубом из Глазго — «Клайдом».[362]Но проблема заключается в том, что «Клайд» больше не играет в Глазго, да и вообще это дерьмовый клуб (всегда таким был, таким и останется). А вот «Тистл» все последние годы играл или в премьер-лиге, или в первом дивизионе, так что мы клубы разного уровня.

Само собой разумеется, между «Тистлом» и командами вроде «Эйдри»,[363]«Сент-Миррена», «Клайдбэнка»[364]и «Фалкирка»[365]любовью и не пахнет, но больше всего я не терплю две команды — «Селтик» и «Рейнджерс». Черт, как же я ненавижу все, что с ними связано! Может быть, английская премьер-лига и повернута на деньгах, но там есть по крайней мере шесть команд, у которых имеется шанс выиграть чемпионат. В шотландской же премьер-лиге играют десять клубов,[366]и это похоже на фарс, поскольку ты борешься либо за выживание, либо за место в еврокубках. Можно находиться на дне таблицы, затем выиграть несколько игр — и вот вы уже в зоне УЕФА. «Рейнджерс» выиграли девять титулов подряд, и у них есть все шансы взять десятый. На самом деле, интрига чемпионата (если речь идет о борьбе за первое место) обычно умирает уже к октябрю.

Фанаты «Рейнджерс» думают, что они круче всех, а болелы «Селтика» страдают манией преследования. И те, и другие — полные придурки. Как-то раз я и шестеро моих приятелей болтались в районе вокзала Куинз-стрит,[367]ожидая, не прибудет ли моб «Фалкирка». Мимо нас проходила приличная фирма «Рейнджерс» — они тоже играли дома в тот день, — и один из них поинтересовался, кто мы. Когда он узнал, что мы из «Тистла», мудила начал уверять нас, что он будто бы наш лучший друг. Спросил, с кем у нас матч, пожелал удачи и прочее дерьмо. С тем же успехом он мог сказать: «Вы всего лишь „Тистл“ — игрушечный футбольный клуб».

Когда «Рейнджерс» приезжают на «Ферхилл», их фанаты просто занимают весь наш стадион. Из четырнадцати тысяч болельщиков тысяч десять — фанаты «Рейнджерс». Они, одетые в цвета своего клуба, занимают домашние сектора, словно они тут хозяева. Руководство клуба только потворствует этому, продавая им билеты на части стадиона, предназначенные для фанатов «Тистла». Стычек обычно не происходит, хотя, будь моя воля, — их бы не миновать! Поклонники «Тистла» обязаны собрать моб и выбить с наших трибун всех «рейнджерских» фанатов до единого, даже если это простые «шарфисты». Достаточно сделать это один раз. То, что им достаются домашние трибуны, — просто уму непостижимо, но полиции насрать, а клуб интересуют только банкноты. Но, случись массовое столкновение, да еще с пострадавшими, — может быть, кто-то прозрел бы и с недоумением задался вопросом, как можно было вообще допустить подобное. Лично мне и так целую неделю приходится работать бок о бок с этими ублюдками, так что стоять с ними рядом еще и в субботу совсем не хочется.