Джек незаметно подобрался к мужчине и хлопнул его по плечу:

— Рад тебя видеть, Шинглз.

— Это ты, Безумный Джек?

— Да, Шинглз, это я, — расплылся в улыбке Джек. — Как сегодня игра?

Мужчина улыбнулся, и, казалось, готов был крепко обнять Джека, пока тот не задал вопрос. После этого он прищурился и немного отступил, внезапно насторожившись.

— Ты нынче не в долгах? Если у тебя в карманах только расписки и обещания, что твой богатенький братец за все заплатит, не могу тебя впустить. Ему твои проблемы не нужны.

Рассмеявшись, Джек вытащил туго набитый кошелек. На Шинглза это, похоже, не произвело впечатления. Тогда Джек встряхнул кошелек, и звон золота, доброго надежного золота, музыкой зазвучал в настороженных ушах привратника.

И все-таки Шинглз не торопился открыть дверь.

— А как насчет него? — громко поинтересовался он, кивнув на Джеймса. — На мой взгляд, сомнительный тип.

— Такой же бестолковый, как они все. — Подавшись вперед, Джек заговорщицким шепотом добавил: — У него полны карманы и никаких способностей к картам. Так что помоги мне его пощипать, Шинглз. Впусти нас.

Подобные намерения Шинглз мог понять… и одобрял. Подмигнув Джеку, он распахнул дверь.

— Рад видеть вас, сэр, — произнес привратник. — Но имей в виду, никаких проблем, — сказал он Джеку, хотя его прищуренные глаза не отрывались от Джеймса.

— Я теперь другой человек, Шинглз, — заверил его Джек.

На это привратник расхохотался, словно ничего подобного никогда не слышал.

— Почему все считают это утверждение таким забавным? — спросил Джек, когда развеселившийся Шинглз остался далеко позади.

— Должен признаться, что даже для меня твои заверения о переменах прозвучали несколько фальшиво, Безумный Джек, — поддразнил Джеймс. — Одно то, что ты помнишь это место, говорит не в твою пользу.

— Честно говоря, я был не слишком уверен, что помню дорогу, — сказал Джек. — Остановил несколько наемных карет, только пятый кучер знал, где это место.

Они шли по длинному коридору, который кончался дверью. Приглушенные звуки голосов, смех и проклятия смешивались со странной неподвижностью воздуха.

— Я думал, ты поймал только пятую карету, потому что остальные проехали мимо.

— Остальные четверо отказались везти нас сюда. — Джек остановился перед дверью.

И когда его когда-то безумный брат распахнул дверь, Джеймс понял причину отказа.

— Элинор, не может быть, чтобы ты приняла приглашение Лонгфорда, — сказала Минерва. Подув на горячий чай, она подняла глаза на подругу. — Я навела о нем справки, ничего хорошего.

— Силы небесные! — оторвалась от шитья Элинор. Она заканчивала переделывать купленное на рынке платье и не хотела отвлекаться. — Ты становишься такой же расчетливой, как Сент-Мор.

Минерва поджала губы. Уж в чем-в чем, а в меркантильности первую леди Стэндон не обвиняли. Она была благородна.

— Просто я думаю, что некоторая предосторожность не помешает. Почему Лонгфорд не пригласил никого из тех, кого мы знаем?

— Что ты хочешь этим сказать? — отложила шитье Элинор. — Теперь ты так же злишься, как Сент-Мор.

Минерва резко вздохнула:

— Ты видела, чтобы хоть одна матрона толкала свою дочь к Лонгфорду?

— Не могу сказать, что видела, — призналась Элинор. — Ты не думаешь, что у него такие же наклонности… — Она не хотела договаривать, поскольку знала, что подруга знает, что именно она имеет в виду.

Наклонности, как у Эдварда и Филиппа.

Элинор и Минерва были замужем за двумя негодяями и видели, что такие наклонности могут сделать человеком.

И с браком.

Элинор машинально тряхнула головой:

— Не могу в это поверить. Он такой… — Она не хотела верить в худшее. Лонгфорд ее последний шанс сорвать планы лорда Льюиса.

Нет, нашептывал ей внутренний голос, есть Сент-Мор.

Это не поможет, сказала она себе. Если Сент-Мор посмеет перечить ее отчиму, тот обрушит на него свой гнев и мстительность. Он с радостью погубит Сент-Мора, лишив дела и связей. Даже если все это вымысел, ущерб все равно будет.

Нет, Элинор не могла видеть гордого благородного поверенного павшим. Даже ради нее. Ради Тии.

Джеймс стиснул зубы, чтобы не разинуть рот при виде игорного зала, куда привел его Джек. Он слышал о таких местах, но воображение и реальность сильно отличались друг от друга.

Интерьер казался смесью вызывающей роскоши — наверняка доставшейся от задолжавших заведению, — и откровенной потрепанности. Все смешалось в какофонию цветов и стилей, как и здешние обитатели. От женщин в кричащих нарядах и денди в ярких жилетах до неудачников в поношенных пальто с оборванными пуговицами. Клубы сигарного дыма висели под потолком, густой запах бренди и рома наполнял комнату.

В игре возникла пауза, все присматривались к новичкам так же расчетливо, как и Шинглз. Потом все внимание переключилось на карты. Колесо рулетки снова завращалось, и шумный вечер продолжался.

— Ты уверен? — спросил Джек, когда они шли по комнате, присматриваясь к играм. Он едва заметным кивком указал на столик в дальнем углу, где сидел лорд Льюис со своими приятелями и пара профессиональных игроков, из тех, что относятся к своей игре очень серьезно. Опасно серьезно.

Джек резко остановился.

— Черт побери! — пробормотал он. — Они играют в мушку.

В мушку? Джеймс, присмотревшись, улыбнулся:

— Да. — Впервые, с тех пор как оказался здесь, он почувствовал, что удача улыбнулась ему.

Он быстро пригляделся к игре. Ставки были скромными, но в мушке все быстро меняется. Эта игра погубила многих, когда ставки поднимались все выше и выше. И вместе со ставками нарастала вспыльчивость — смертельная комбинация.

Покачав головой, Джек повернулся к рулетке.

— Возможно, стоит подождать, когда они начнут играть во что-нибудь другое.

— Нет, мушка, — настаивал Джеймс, его взгляд теперь сосредоточился на игроках.

— Помни наш план. Не думаю, что ты понимаешь… — начал Джек и схватил брата за руку, останавливая.

— План изменился, — одарил его улыбкой Джеймс. — Карточная игра.

— Да ты знаешь, кто за этим столом? — удержал его Джек. — Капитан Реддик.

— Правда? Который?

— Который?! — задохнулся Джек, словно не мог поверить, что в Лондоне есть человек, который не знает в лицо Реддика, да еще собирается играть с ним.

Но Джеймса это не тронуло, больше того, в нем что-то ожило. Причиной тому опасное путешествие по трущобам, недозволенная компания или стремление расправиться с Льюисом, он не знал, но его охватило пьянящее чувство.