— У меня украли телефон.

— Как непрофессионально. — Мальтиец неодобрительно цокает языком.

Сонг переводит взгляд с них на меня и обратно. Потом приседает, зажимает уши руками и кричит — так громко, что ее, наверное, слышно в Кейптауне. Не знаю, как она поет, но, видимо, голос ей ставили не зря. Не вынеся ее мелодичного визга, Пудель разражается истерическим лаем.

Охранник выхватывает из кобуры газовый баллончик.

— Ладно, я не шучу. Что здесь происходит, черт побери?

— Не давайте им меня забрать! — всхлипывая, отвечает Сонг. Она бросается к нему, падает, цепляется за его ноги.

Чуть дальше по коридору приоткрывается дверь в квартиру девятнадцать десять.

Охранник кричит:

— Закройте дверь! Занимайтесь своими делами!

— Вам бы тоже не мешало, — шипит Марабу.

— Они пытаются меня похитить! — вопит Сонг, стоя на коленях. Она хватает охранника за пояс, смотрит на него снизу вверх огромными подведенными глазами.

— Она уже неделю не принимала лекарства. — Мальтиец медленно расстегивает блейзер, демонстрируя охраннику, что у него нет оружия. — Она бредит!

— Подождите… Погодите минуту! — беспокоится охранник.

— У меня письмо от ее врача. — Мальтиец лезет во внутренний карман пиджака и достает лист бумаги. Медленно разворачивает. Я вижу название реабилитационной клиники: «Гавань».

— Погодите! Давайте все сначала. Кто вы такие?

— Вот письмо из клиники, в которой она проходила курс лечения. У нее параноидальный психоз. Ее ищут уже несколько дней. Мы приехали, чтобы отвезти ее домой.

— Они врут! Пожалуйста… не слушайте их! — плачет Сонг.

Мальтиец протягивает охраннику письмо. Но когда охранник тянется за ним, Сонг хватает его баллончик, вытаскивает из кобуры и брызгает ему в лицо. Тот сгибается пополам, кашляя, растирая кулаками глаза.

Ленивец громко причитает: частицы газа долетают и до нас. У меня слезятся глаза, течет из носа. Внутренности жжет, и все же я успеваю схватить Сонг за тонкую руку и развернуть к себе лицом. Крутанувшись, она с размаху ударяется спиной об окно. Я с ужасом жду, что стекло разобьется и девочка упадет с девятнадцатого этажа. Но стекло выдерживает.

— Ай! Сволочь! — кричит она.

— Успокойся. Тебя никто не обидит, — говорю я.

— Ты что, шутишь? Ты только что меня чуть не убила! Пошла ты! — Сонг пытается лягнуть меня каблуком, но я уже убрала ногу из пределов ее досягаемости.

Охранник стоит на коленях на полу, закрыв рукой глаза, и нащупывает рацию: сейчас вызовет подкрепление. Марабу и Мальтиец в оцепенении наблюдают за ним.

— Может, поможете?

— О нет! Отрабатывайте свой гонорар, — говорит Марабу. Ее Аистиха запрокидывает голову и издает жуткие глотательные звуки. Неужели Птица так хохочет?

Сонг дерется и вырывается, как будто у нее эпилептический припадок. Когда она дергает головой, чтобы затылком ударить меня в нос, я хватаю ее за волосы, удерживаю голову и, заломив руки за спиной, толкаю вперед. Так приходится спускаться почти все девятнадцать этажей; она всю дорогу вырывается и ругается. Охранник с трудом тащится сзади, ощупывая одной рукой стену, чтобы не упасть. Я пытаюсь негромко заговорить с ней, чтобы не слышали Мальтиец и Марабу.

— Почему ты сбежала?

— Пошла ты!

— Из-за Оди?

— Из-за кого же еще?!

— Я стараюсь тебе помочь, маленькая паршивка!

— Тем, что возвращаешь меня ему? Тоже мне помощь!

— А сама-то чем здесь занималась? Играла в «дочки-матери» со своим дружком-вышибалой?

— Он мне не дружок, и это не его квартира. Ро живет на три этажа ниже. Квартира моя! Я за нее заплатила! — В подкрепление своих слов она добавляет: — Из собственных денег! Заработанных!

Я пробую зайти с другой стороны:

— Миссис Лутули очень волнуется. Она не знает, где ты…

Сонг умолкает, но только на миг.

— Мне очень жаль, — театральным шепотом произносит она. — Знаете, они хотят меня убить!

— Вполне их понимаю. Сейчас я бы и сама с удовольствием тебя убила.

— Ты поинтересуйся, что случилось с Джабу!

— Кто такой Джабу?

— А ты спроси. Выясни, где он сейчас! — Она так громко выкрикивает имя, что оно эхом несется по всей лестнице. — Джабу-у-у-у-у Нкута! — Она косится на меня огромными глазами. — Спроси, спроси!

Внизу нас уже поджидает полицейская машина; вокруг нее собралась небольшая толпа охранников «Хай-Пойнта». Бульдогообразные молодые люди неодобрительно наблюдают за происходящим. Их командир, мужчина постарше, с продубленным солнцем лицом в рубцах от прыщей, промывает моему охраннику лицо молоком, чтобы нейтрализовать действие слезоточивого газа.

Марабу заталкивает Сонгвезу в «мерседес», стоящий напротив, и блокирует дверцы. Мальтиец подходит поговорить с полицейским. Он протягивает письмо из «Гавани», которое должно все разъяснить. В сложенном письме я мельком замечаю несколько сторандовых купюр.

— Итак, кто такой Джабу? — спрашиваю я Марабу, изображая невинность.

— Джабу? Ужасный мальчишка, с которым Сонг познакомилась в клинике. Он украл у нее деньги, разбил ей сердце и слинял.

— Просто взял и исчез?

— Может, вернулся к родителям. Откуда я знаю? Я его не искала.

— Она всегда такая?

— У нее гормональный дисбаланс. Или маниакально-депрессивный психоз. Все равно, как ни называть… Ей нужно регулярно принимать лекарства.

— Как же вы ее нашли?

— Она позвонила подружке. Подружка перезвонила нам. Не волнуйтесь, вам все равно заплатят, главное — держите язык за зубами! — Марабу окидывает меня цепким взглядом. — Не пиши ни о чем в своем блоге! — Аистиха снова издает жуткие глотательные звуки. Какой еще блог? Понятия не имею, о чем она говорит.

— Когда я получу деньги?

— Ох… Сейчас мы очень спешим. Вы получите свой гонорар в течение нескольких дней. Насколько я понимаю, вы предпочитаете наличные?

— Завтра я сама приеду к Оди за гонораром. Заодно хотелось бы проверить, как дела у Сонгвезы.

— Какая заботливость! Очень трогательно, — равнодушно отвечает Марабу.

Я снова пересматриваю ее потерянные вещи. Сейчас все детали странно четкие. Может быть, все дело в самой Амире или в близости к ней. Перчатки и книга по-прежнему привязаны к ней тонкими нитями, а пистолет исчез.

— Вижу, вы нашли свою пушку, — говорю я.

— Что? — Марабу резко разворачивается ко мне. Ее Птица щелкает клювом.

— «Вектор».