— Ах да! Одна из моих «потерь»? Да, я нашла его, спасибо.

— Он зарегистрирован? — Я кошусь на полицейских.

— Если бы вы знали, через что мне пришлось пройти, то ничему бы не удивлялись. Мне просто необходимо оружие для самозащиты.

— Сейчас я как раз об этом думаю… Вспоминаю ваш рассказ про сардин в бочке…

— И что?

— Мне показалось, вы не из тех, кто согласится путешествовать в бочке с сардинами… Вы больше похожи на акулу. Признайтесь, Амира, вы в самом деле приехали сюда в контейнере? А может, вы находились снаружи и отвечали за поставку?

— А вот мне показалось, что вы — полная дура и мысли у вас дурацкие! — Марабу тычет в мою сторону длинным пальцем и быстро идет к машине. Я смотрю вслед мерсу. Он уезжает в сторону пригородов.

Меня акула пока не поймала.

У дома меня встречают свистом и улюлюканьем. На крыльце «Элизиума», как всегда, ошиваются Д’Найс и его идиоты дружки. Все уже изрядно набрались.

— Эй, Зи-Зи! — орет Д’Найс. — Покатайся на мне задом наперед! Устроим родео в постели? — Он покачивает бедрами и изображает, будто накидывает на меня лассо.

— Тебе надо поскорее найти работу, Д’Найс. От пива у тебя мозги разжижаются.

— А у меня уже есть работа. Ты смотришь на нового Элайаса! Первая смена во вторник!

Поднявшись к себе, я вижу на своей двери компьютерную распечатку, которая объясняет нахальство Д’Найса и странное замечание Марабу про блог. Вот он, блог журнала «Мах»: в нем публикуется отрывок из будущей статьи (полная версия в майском выпуске) под названием: «Легко ли быть с Зоо?»

Есть и фотографии.

Некоторые из них четырехлетней давности. Весьма откровенные… Он клялся, что удалил их!

Несколько штук сняты пару дней назад. Страстный поцелуй на фоне мрачной серой стены. Танцы в баре «Бико». Я задумчиво сижу на заднем сиденье машины; в стекле отражаются огни большого города. Не помню, когда Дейв сделал тот снимок.

Но даже не снимки в стиле ню самое плохое. Хуже всего — текст.

Статья — смесь правды и выдумки. Джо подробно вспоминает, в каких позах мы с ним занимались сексом. Включая и родео… Да, это было. Остальное он досочинил. Он врет, что Ленивец дрожит и воет, когда я кончаю, потому что нас с ним объединяет внутренняя связь. Врет, что мы продолжаем наши отношения, и врет, что ему не по себе от близости Ленивца… Наши теперешние отношения он назвал «псевдоскотоложеством втроем». И даже «групповухой», потому что нас в постели даже не трое, а четверо. Над нами нависает тень моего греха.

Далее он вспоминает, как мама учила его держаться подальше от плохих девочек, но (он надеется, что читатели простят ему сентиментальность) когда-то он меня любил!

— Ах ты, мерзкий, грязный ублюдок! — Я с силой лягаю дверь, оставляя в ней видимый отпечаток. Краска трескается.

Из своей квартиры высовывается миссис Хан:

— Что случилось, дорогая?

— Все замечательно! — рычу я и бегу наверх, в квартиру Бенуа. Сейчас он уже должен быть дома. Мне очень не хочется, чтобы он читал этот пасквиль, но, скорее всего, Д’Найс специально распечатал для него лишнюю копию.

Бенуа сидит посреди комнаты на полу и разбирает скудные запасы одежды. Перед ним просевший никотиново-желтый диван, который они с Эммануилом тащили на себе из самого Парктауна, когда увидели, что его выкинули на улицу.

Молодой руандиец замечает меня первым. Он заклеивает многочисленные мятые картонные коробки, взятые в супермаркете. В коробках — все имущество Бенуа, все, чем он владеет на этом свете. Может, мне тоже залезть в коробку, заклеить ее сверху и ждать его возвращения?

— Бенуа! — встревоженно говорит Эммануил. Судя по его тону, все изменилось бесповоротно.

Бенуа поднимает голову, секунду смотрит на меня и, не произнеся ни звука, возвращается к своему занятию. Лицо у него мятое, как старый ковер. У Мангуста глазки злобные — уже забыл про наше с ним вчерашнее ночное единение.

— Все это вранье! — говорю я и гневно добавляю: — Эммануил, ты не можешь на время уйти?

Эммануил нерешительно смотрит на Бенуа; тот никак не реагирует. Бенуа продолжает складывать и скатывать футболки. Эммануил ставит на пол рулон клейкой ленты и бочком выходит мимо меня. Он всегда меня побаивался.

— Извини, — говорит он, как будто он на похоронах, и сжимает мне плечо.

Свернув очередную футболку, Бенуа аккуратно складывает ее в одну из проклятых клетчатых сумок. Я опускаюсь на колени рядом с ним.

— Пожалуйста, обойдись без этих жутких сумок! Я могу одолжить тебе рюкзак.

Он пропускает мои слова мимо ушей.

— Спасибо за телефон. И за подсказку. Я нашла ее. Без тебя у меня ничего бы не получилось. Завтра получу наличные. Могу заплатить за фальшивые документы, купить тебе билет на самолет.

— Мне не нужны твои деньги, — говорит он, снова раскатывая все скатанные футболки и начиная снова скатывать их.

— Послушай, да в чем дело? Да, мы с Джованни действительно встречались сто лет назад. Остальное он выдумал. Ведь с первых слов понятно, что он врет! Достаточно прочесть, как Ленивец кончает вместе со мной…

— Ах, ты вот про что? — говорит Бенуа. — Зинзи, это меня как раз не волнует.

— Куда ты сейчас?

— В Центральную методистскую церковь. Перекантуюсь там на пару дней до отъезда.

— Да там приходится отвоевывать себе место на бетонном полу, на лестничной ступеньке! Бенуа, прошу тебя, не ходи туда! Если тебе некуда больше податься, живи у меня. Я даже не попытаюсь заняться с тобой сексом.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— Просто невероятно! Какой-то подонок гнусно оклеветал меня, и ты ему поверил! Еще два часа назад между нами все было хорошо, и вот вам! Из-за какой-то поганой древней истории! — Ленивец что-то утешительно шуршит и шепчет мне на ухо. Он терпеть не может, когда я кричу.

— Он тут ни при чем. — Бенуа ставит сумку на диван и поворачивается ко мне лицом. — Все дело в тебе, Зинзи. Я влез в твой компьютер. Мне нужно было послать электронное письмо Мишель… Сотруднице миссии, — поясняет он, видя, что я не понимаю.

— А-а-а… — Я тяжело опускаюсь на диван рядом с его сумкой.

— Я увидел шаблоны писем, которые ты рассылаешь… Я их не искал. Просто в твоем почтовом ящике скопилась целая куча входящих… Ответы на твои послания!

— Ну и что? Знал бы ты, как я живу…

— Знала бы ты, как живут люди, которых ты обворовываешь!

— Бенуа, я никого не обворовываю. Я только сочиняю шаблоны. Думаешь, легко прожить на гроши, которые платят за то, что я нахожу чьи-то потерянные ключи или документы? У меня громадные долги! — Я сама понимаю, что мои доводы звучат по-детски жалко и неубедительно.