А иногда выпадали удачи — что-то происходило. Это не имело никакого отношения к упрямой настойчивости и глубокомысленным расчетам — просто его величество случай. Умаляло ли это победу? Да, всегда. Возможно, он упустил что-то в этих делах, какую-то нить, некую связь. Глядя на работу команды, Ребус сам не знал, хочет ли он, чтобы его упущение вскрылось, или нет. Он предстал бы дураком, лентяем, невеждой. С другой стороны, им был нужен прорыв, пусть даже за счет его ущемленного тщеславия. И вот он наблюдал за ними — видел, как они кивают, перелистывая бумаги, жуя авторучки, подчеркивая что-то, делая выписки или выстукивая свои мысли на клавиатуре, сохраняя их в компьютере. Они оттачивали хронологию событий, решали, кого допрашивать, были готовы задать поискам новое направление, упущенное либо прежними следователями, либо самим Ребусом.

И снова жевали авторучки. Делали пометки. Ходили к чайнику и кофейнику. Время от времени предлагали сгонять в буфет. Перекуры были у одного Ребуса. Во время очередного он, убедившись, что припаркованные машины пустуют, отыскал номер Хаммеля.

— Мне нужен Хаммель, — сказал он ответившему. — Передайте, что это Ребус.

Через несколько минут тот же голос ответил:

— Он занят.

— Скажите, что это важно.

— Он вам перезвонит.

На этом разговор завершился. Ребус уставился на дисплей, бормоча проклятья. Он закурил вторую сигарету и принялся выхаживать по парковке. Она была ограничена двухэтажным полицейским участком и тылом здания в георгианском стиле. Множество окон, никаких признаков жизни. На крышах — голуби, занятые своими делами. Большая красная кирпичная труба на Юнион-стрит, принадлежащая какой-то арт-студии. Самолет курсом на аэропорт резко ложится на крыло. Автомобильные сигналы с Лейт-Уок; далекая сирена, звук которой так и не приближается.

— Богатая палитра жизни, — пробормотал Ребус, как будто обращался к сигарете.

Еще минута-другая — и он был готов выкинуть окурок, но тут зазвонил телефон. Номер незнакомый. Он ответил, назвавшись.

— Хотели мне что-то сказать? — спросил Хаммель. — Только по делу, болтать времени нет.

— Это не Томас Робертсон, — сообщил Ребус.

— И что?

— Просто это не он. Вы должны отпустить его или прекратить за ним охотиться.

— Вам что больше нравится?

— Зависит от того, у вас он или нет.

— С чего вы уверены, что это не он?

— Он сидел в тюрьме, когда исчезла одна из женщин.

— Это не означает, что он не похитил Аннет.

— Нет, означает. Мы абсолютно уверены, что все эти случаи связаны.

— Убедите меня.

— Он у вас?

— Дерьмо все это собачье, Ребус.

Ребус несколько секунд взвешивал ответ, потом глубоко вздохнул:

— Похоже, есть еще две жертвы, о которых мы не знали. Одна была похищена в ноябре две тысячи девятого. Робертсон в это время сидел в «Питерхеде». И с телефонов обеих жертв были отправлены те же фотографии, что с телефона Аннет. — Ребус помедлил. — У меня могут быть неприятности из-за того, что я вам это говорю, но мне нужно, чтобы вы поняли.

— Хорошо, я понимаю. Но я этого гаденыша в глаза не видел.

Фрэнк Хаммель отключился.

Остальная часть дня была сущий ад. Что-то происходило, но не вблизи Гейфилд-сквер. Пейдж взял с собой Кларк на встречу с главным констеблем. Ребус просил ее, чтобы она держала его в курсе и слала сообщения, но та, очевидно, сочла, что делать это из высокого кабинета — дурной тон.

Северный округ запросил копии всего, что имелось у команды Пейджа. Эссон и Огилви поручили отсортировать и отправить документы. Из Инвернесса Ребусу позвонил Гэвин Арнольд и сообщил, что их отделение стоит на ушах. Ребус решил, что лучшее место для продолжения разговора — коридор.

— Нам приходится собирать полицейских отовсюду, — продолжил Арнольд. — Ближайшее более или менее крупное отделение — в Дингуолле, но это слишком далеко от Эддертона. На месте поставят бытовки, и понадобится разрешение от владельца земли.

— Я знаю одного дружелюбного фермера, — сказал Ребус и продиктовал Арнольду номер Джима Меллона. — Это он опознал местность первым.

— Спасибо, Джон. Может, начальство погладит меня по головке.

— Я ваш должник.

Ребус заглянул в кабинет. Команда пребывала в беспокойстве и нетерпении, ожидая Джеймса Пейджа с дальнейшими инструкциями.

— Как скоро пронюхает пресса?

— По-моему, один из наших сейчас общается с местным репортером.

— Деваться некуда, что поделать.

— Вы сюда собираетесь?

— Не уверен.

— Я помню тот случай — девочка утонула в Лох-Нессе. Никто и не подумал иначе.

— Да и поводов не было. А как насчет Голпси — что-нибудь помните?

— Нет. Впрочем, на А-девять есть забегаловка. Вы ведь знаете, как его называют? Убийца с А-девять.

— Я только надеюсь, что на этом все кончится.

— Это зависит от того, возьмем ли мы его.

— Да, зависит, — сказал Ребус.

— Хорошая новость в том, что возглавлять расследование у нас будет, скорее всего, старший суперинтендант[67]Демпси.

— Что, он хорош?

— Лучше здесь нет. Но только не мужик, ее зовут Джилиан.

— Виноват. — Ребус увидел поднимавшихся по лестнице Пейджа и Кларк. — Извините, Гэвин, дела.

— Будете в городе — звоните. А если я окажусь в вашем захолустье на выездном матче каледонцев…[68]

— Пироги за мной, — подтвердил Ребус, следуя за двумя строгими лицами в кабинет.

Через несколько секунд все стояли вокруг Пейджа.

— В сухом остатке, — начал он. — Шеф не вполне уверен насчет Эддертона. Он говорит: это фотография фотографии. Кстати, эксперты это подтвердили. Снимок мог быть сделан в любое время и отправлен, чтобы сбить нас со следа. С другой стороны, связь с А-девять слишком прочна, ее тоже нельзя игнорировать, а поскольку Питлохри нам, похоже, ничего не дает, он позвонил в Инвернесс и попросил обыскать участок, где была сделана фотография. И еще поговорить с местными. Северный округ уже работает по этому делу, но у них мало сил, так что нам придется подключиться. Кристин и Ронни, я хочу, чтобы вы поехали в Голспи и Форт-Огастус и побеседовали с родителями.

— Северный округ не возражает? — уточнила Эссон.

Пейдж кивнул: все согласовано.