Неожиданно для всех во дворе опустился виман и с него спрыгнул черноволосый маг. Анха сразу опознала, что он из великокняжеского клана Щита. Маг Защитник. У всех представителей этого клана чёрные волосы мерцают чёрными искрами силы, а глаза кажутся чёрной бездной. Одного такого мага она видела подле принца, и он произвёл приятное впечатление.

И такая тоска охватила её! Годы подготовки, планирования и предвкушения, бал, сказочный принц — и всё растоптано чужой злобой.

Сердце сжалось, и Анхе показалось, что она сейчас умрёт. Маха подхватила её, что-то шептала, объясняла завхозу о приступах и слабости, просила воды. А Анха терпела и ждала, когда сможет дышать. Она не сдастся, нет, не сейчас. Она обязана рассчитаться с теми, кто сделал с ней всё это.

— Что ты стоишь, — брезгливо рявкнул черноволосый маг хозяйственнику, остановившись и наблюдая за поднявшейся суматохой. — Вели дать воды и пусть идут в тень.

— Да, ваше сиятельство! — поклонился завхоз и рыкнул на вцепившуюся в него подругу, чтобы та не мешалась.

А женщина умудрилась немыслимо изогнуться и застыв в низком поклоне, бросала страстные взгляды из-под густых ресниц на впервые задержавшегося во дворе мага. Вокруг заулюлюкали, оценивая откляченный зад и прочие стати, но той было всё равно.

— Все вон, — зашипел на собравшихся бездельников завхоз. — Принеси воды малахольной! — ткнул он пальцем в пацана, что обретался при кухне.

Маха потащила сомлевшую подопечную в сторону, а черноволосый маг потёр лоб, силясь вспомнить, зачем прилетел и недовольно окинул взглядом столпившихся на площадке работников. Под его взглядом все разбежались, вспомнив о своих делах, которые прибавились во время прорыва границы, а маг стремительно зашагал внутрь замка.

Он видел, как женщина помогала идти девчонке, а та сломанной куклой пыталась идти ровно на подгибающихся ногах. Это было жалким зрелищем.

Почему он обратил внимание на эту пару? Все эти женщины — отбросы, а он зацепился взглядом за самую уродливую из них. Кто-то безобразно остриг её, показывая всем, что девица слаба на передок… кажется, это очень старый обычай одной из народностей, но глаза… её удивительные глаза… Он, кроме них, ничего не видел, а они вспыхнули ярким цветом, стоило ей увидеть его. Это было красиво… Свет и скверна ему в свидетели, но в глазах этой девицы отразилось само небо!

Он устал от предлагающих себя женщин, устал видеть в мужчинах ревность из-за лезущих к нему похотливых баб, но невероятные глаза этой падшей и её понимание своего уродства, её стыд перед ним… всё это тронуло его. Не часто столкнёшься с эмоциями такой силы!

Маг быстро поднялся к себе, схватил связку артефактов и бросился обратно. Твари вот-вот истончат своим напором границу и надо успеть раздать заряженные защитной энергией артефакты коллегам по магии и командирам, прежде чем поставить щит на то место, где граница будет разорвана. Пограничным камням потребуется время, чтобы срастить защитную линию и ему придётся ждать там.

Он торопился, но из головы не выходили озера-глаза. Да и уродство… помнится, у княгини из клана природников есть лысое животное, так его считают грациозным. Вот только у девицы на лбу какое-то странное родимое пятно… или она просто испачкалась?

Маг вскочил на платформу и велел править за стену. Небесные глаза были забыты. Впереди ждал бой.

Глава 3. Первые впечатления

— Чего расселись? — не позабыл о двух заключённых завхоз.

Как только народ разошёлся, он вышел, сплюнул и с неприязнью посмотрел на притаившихся в тени женщину с тощей девкой.

Как же ему всё надоело! Надоело кланяться магам и воякам: тупые скоты, что те, что другие! Кичатся силой, а ума нету. Он всю жизнь отдал крепости, старался, наизнанку выворачивался, а в ответ в лучшем случае небрежение, а то и пинка дадут, как попавшейся на глаза крысе.

Однажды обиделся на такое отношение и перестал стараться, а никто и не заметил. Всех разговоров, что о бабах, о выпивке, о жратве, да как кто отличился при прорыве.

Прозрел тогда господин Леснов, и стал заботиться больше о себе, думать о своём будущем. И надо же, слуги зауважали, бабы притихли, ластиться начали, вояки насторожились… потом разное было, но стали обходить стороной. Они тут все временные фигуры, а он — постоянная.

Леснов нетерпеливо подождал, пока двое новеньких поднимутся. Младшая совсем плоха, но видно, что не из простых, держит фасон. Бестолковка! Ей бы голову опустить, да мышкой юркнуть с глаз долой, а она смотрит на него. Гордая. А может, не умеет по-другому.

Говорят, в древних родах превыше всего о чести заботятся. Прежний воевода таким был. Он и приметил сообразительного мальчишку, коим когда-то был Леснов, приблизил, многому научил, да вот только сам погиб. Дурак. Спас бестолковых мажат, коих каждый год присылают, а сам выложился весь. Такая личность была! Разменял себя на спесивых юнцов. Сколько лет прошло, а Леснов до сих пор любимого воеводу за гибель простить не может.

— Чего смотришь? — устало вздохнул он. Давно не вспоминал того, кто вытащил его из грязи, а вот, поди ж ты. — Ты, — указал он на Маху, — веди её к лекарю. Там работа почище будет, да и попрохладней в лекарской, чем на кухне или в прачечной.

— Благодарю, господин, — поклонилась Маха, а Анха признательно кивнула.

— И это… не спорьте с лекарем, хуже будет. А на ночь поднимайтесь вон в ту башню, — он показал рукой, куда надо идти, — вход в неё прямо перед лекарской. Там покойно будет… какое-то время.

— Благодарю, господин, — повторила Маха, а страшная безволосая и безбровая девка приложила руку к груди. Ну, точно из древнего рода. Перешла кому-то дорогу, а у клановых всё жёстко, могут всех вырезать и концы так запрячут, что не найдёшь. Он уже хотел уйти, но что-то было не так.

— Как… — не смог обратиться на «ты» к изуродованной девице, а выкать в его и её положении было бы глупо. — Назовите свои имена! — выкрутился он.

— Так Марьюшка я, Глухова, — торопливо представилась женщина, — а она… не знаю. Нам её ближе к концу пути привезли. Старшему дали бумаги, а девочку на телегу едва живую скинули. Только в себя пришла… не говорит… — Маха замолчала, преданно смотря в глаза завхозу.

У неё этот взгляд отработан ещё