К. Симонов

***

22 июня 1941 года, Коденьский мост через Буг, 03.20

Перед рассветом над рекой здесь всегда клубился туман. С бледно-синего неба на просыпающуюся природу ещё смотрела не успевшая закатиться луна. Разряженный воздух тишиной растекался по стеблям луговой травы, огибал капли утренней росы и ложился на землю. От сумеречного неба отражается тонкое серебристое свечение. Широкой гладью волнуется между берегов вода, набегают друг на друга бесконечные волны, далеко, обгоняя взгляд, уносится в горизонт рукав реки.

– Тихо-то як, – сказал старшина Пшенка, поправляя фуражку.

– Да-а, – протянул рядовой Максимов, переминаясь с ноги на ногу.

– Шо, ножиньки затекли? – спросил старшина. Из-под усов скользнула усмешка.

– Есть немного. Роса сегодня, гляньте, что по реке прошелся, – Максимов кивнул на свои ботинки, покрытые опавшей с травы росой, будто он действительно реку вброд переходил. На его безусом лице, с чуть заметным «пухом», не знавшем бритья, краснели две родинки у верхней губы, что придавало его лицу женственность.

– Всю ночь моторы работали. Чего они? – спросил Максимов.

Действительно, ночью хорошо был слышен гул работающих двигателей. В нескольких километрах от границы. Тревожно, нехорошо было на сердце у старшины. Но он не хотел пугать красноармейца, поэтому отшутился.

– Землыцу оратуют. Працовали.

– А под утро, почему замолчали? – не унимался Максимов.

– Зморилысь.

Пшенка с тоской посмотрел на рядового и пропыхтел:

– Терпи, хлопчык. У чатыре змена. Сорок хвылынычек сталось.

Причина тоски у старшины была более, чем основательная. Вечером прошлого дня его с группой в десять человек из разведбата Кудинова отправили сюда к Коденьскому мосту. На усиление. После стычки с немецкими диверсантами под Мухавцом Апанас Григорьевич иллюзий не питал, что бы это могло значить. Война! Это его не пугало. К этому старшина был готов. Одна докука теснила казацкое сердце. Его друг, выкормыш, Лившиц лежал сейчас в медсанбате, а вместо него рядом стоял рядовой Максимов, новобранец, недавно прибывший на границу. Пшенка поправил на плече ремень от автомата и сделал пару шагов по мосту.

На противоположном берегу в гуще болотницы и аира, где старшина не мог разглядеть, шевельнулась немецкая каска. Поверх каски была нашита материя, защитного цвета, с прикрепленными к ней стеблями травы. Немец с погонами обершютца Ваффен СС, владелец каски, держал в руках маузер 98К – карабин, ствол которого был направлен на деревянный мост, шириной не более 4 метров, покрытый горбыльными настилами. Его бревенчатые вертикальные остовы омывались теплыми водами Буга, а под мостом, веселясь, пролетали ласточки. Но обершютц не обращал на них никакого внимания. В расчерченной сетке цейсовского прицела он удерживал фигуру старшины, который в оптике выглядел, словно игрушечный оловянный солдатик.

В это время в Буг были спущены с десяток резиновых лодок, в них бесшумно погрузились военные в пятнистой форме, после чего, сразу же заработали весла, то погружаясь в воду, то взлетая над ней и разбрызгивая капли. Разведчики 12-й роты Шадера, также, с использованием маскировки, бесшумно загребали веслами мутную воду Буга и толкали свою резиновую лодку к Советскому берегу, южнее Коденьского моста, но ближе остальных лодок. На корме этой лодки сидел унтерштурмфюрер Рудольф Клюзенер в маскировочном костюме.

После общения с Ревершоном фор Бохом, Клю до вечера 21 июня находился в расположении своей части под Коденью. За это время он внимательно ознакомился с организацией своего подразделения. В подчинении у Клюзенера находился взвод Ваффен СС – пятьдесят человек. В документах он указан, как унтерштурмфюрер, что соответствовало званию лейтенанта вермахта. Серый эсесовский френч сейчас был скрыт под маскировочным костюмом. Погоны на френче состояли из двух рядов сутажного шнура серебристого цвета, где внутренний шнур был сложен пополам, образуя в месте своего сгиба петлю для пуговицы, а внешний шнур огибал внутренний и верхняя подкладки, образующей черный кант. На левой петлице у Клюзенера были вышиты три звезды по диагонали с окантовкой, а на правой сдвоенная руна Зиг (Соулу) – руна Победы, вышитая алюминиевой шелковой нитью. Но их также не было видно под камуфляжем. На рукаве маскировочного костюма нашивка с широкой зеленой полосой внизу и двумя зелеными дубовыми листьями вверху. Клюзенер не сразу обратил внимание, что у бойцов отделения (шютценгруппе) его взвода, с которыми он переправлялся через Буг, нашивки на костюмах были срезаны, а эсесовские петлицы, напротив, выпущены наружу.

Как успел убедиться унтерштурмфюрер, в Ваффен СС независимо от ранга и должности все солдаты и офицеры были комрадами, на равных правах. Отсутствие разделения на господ и прислуг позволяло даже рядовому солдату обратиться хоть к генералу на «ты». В СС термин «офицер» отсутствовал. Градация осуществлялась по признаку: младшие фюреры, средние фюреры, старшие фюреры. Клюзенер, соответственно, относился к средним. Его друг – Рев – к младшим, поскольку его звание соответствовало старшине, а командир роты Шадер – также, к средним, его звание соответствовало капитану.

Клюзенер, как командир группы, имел парабеллум с двумя магазинами, МП-40, с шестью магазинами по 32 патрона, бинокль 6х30, планшет с картами. Его заместитель – роттенфюрер СС Хуммельс, сидел посередине лодки, держа наперевес карабин. Кроме него, в лодке находилось еще пять шютце (рядовых) с карабинами, у каждого 12 обойм по пять патронов. На носу лодки находилось ключевое звено шютценгруппе – пулеметный расчет, состоящий из трех человек. Первый номер, самый меткий стрелок в группе, обершютце Кирхе был вооружен пистолетом Вальтер и пулеметом МГ-34 с магазинным коробом гурттроммель 34 с лентой в пятьдесят патронов, второй номер был вооружен восьмизарядным пистолетом П-08 и держал в запасе еще два гуртроммеля 34, третий номер с карабином Р-98К нес два короба патронентроммель 34 с 70 патронами. Кроме того, каждый боец, включая Клюзенера, имел две гранаты М-24 (толкушка), которые рассовывали за ремень или в сапог, и по три штуки М-39 (яйцо), которые сложили в продуктовые сумки.

– Тише гребите, не плескайте воду, – вполголоса наставлял Хуммельс.

– Если что, голубчик Кирхе причешет берег, – со смешком произнес один из бойцов.

– Наш гауптштурмфюрер – умнейший парень. Слышал, что вчера у него шло длинное совещание с командирами взводов. Я уверен, он придумал что-то любопытное, – похвастался информированностью Кирхе. – Так ведь? – обратился Кирхе к Клюзенеру.

Кирхе говорил о гауптштурмфюрере СС Шадере, командире 12 роты. Именно ему было поручено за несколько минут до артподготовки, захватить располагавшийся к югу от Бреста Коденьский мост через приграничную реку Буг, уничтожив при этом охранявших его советских часовых. Его рота состояла в авангарде ударных танковых частей Гудериана. Задача перед Шадером стояла важная. Установление контроля над Коденьским мостом позволило бы уже утром первого дня войны перебросить по