К полудню я подустал и решил передохнуть. Я лакомился апельсином, лежа в высокой траве под утесами и ломая голову над тем, где же может быть это чертово зеркало, когда в мое унылое сознание закрался необычный звук. Звук напоминал пение певчих птиц, но имел явно человеческое происхождение и доносился, как мне казалось, с утесов. Это был сладкий женский голос, словно ангелы пели с небес, мягкость которого выдернула меня из моей летаргии. Словно вся грация и милосердие мира приняли форму звука, который мягко освободил меня от гнета унылого плена и мрачности этой древней тюрьмы. Я должен был отыскать источник этой прелести!

Я направился к высокой пещере в белых утесах, формой напоминавшей гигантское ухо, вход в которую был высотой добрых футов сто. За входом моим глазам предстала длинная пещера с плоским песочным полом, из глубины которой доносилась чарующая ария. Звук прекрасного голоса многократно усиливался стенами пещеры, придающими ему глубину райского хора. Пели по-итальянски: мне показалось, что это отрывок из какой-то оперы.

Я вошел внутрь, ожидая, пока мои глаза привыкнут к темноте. Какая же магия скрыта в голосе этой женщины, проявляющаяся в столь нужном месте! А вот и она, у дальней стены пещеры, словно потерявшаяся в собственных мечтах; ее голос возносится к небесам, словно жертвоприношение… Кто же она? Я бесшумно приблизился к ней, и вот она обернулась…

Это была Аврора.

Я остановился в полном замешательстве. У меня не укладывалось в голове, что столь божественная музыка может исходить от моего заклятого врага, как и тот факт, что она вообще когда-либо пела в своей извращенной жизни. Тем не менее это была она, слегка покрасневшая, губы открыты, глаза блестят живым огнем, и меня внезапно заполонили воспоминания о том, как она влекла меня тогда, давно, на канадской границе. Аврора обладала непреодолимой, чарующей красотой и сексуальной энергией, которая переполняла все органы чувств и лишала рассудка. Я все еще ненавидел ее, страшился ее, но и желал ее страстно, за что молча проклинал себя.

В пещере повисла тишина. И наконец:

– Я не часто пою, но здесь такая акустика, что я не смогла удержаться.

– Аврора, ты вновь удивляешь меня.

– Мы не знаем друг друга по-настоящему, Итан. В Америке все слишком быстро стало слишком плохо. Но мы могли бы узнать друг друга лучше.

– Ты убила мою возлюбленную, Намиду.

– А ты убил моего брата. Итан, люди гибнут и умирают по множеству причин. Но поиск знаний вечен. Это у нас общее.

– Зачем ты делаешь вид, что это правда?

– Зачем ты сопротивляешься этому? Это ничем не отличается от твоего влечения к Астизе. Когда ты хотел меня на озере Супериор, ты не мог получить меня. Теперь же, когда ничто тебе не мешает, ты отвергаешь меня. И кто из нас запутался?

Сколь же прекрасна и опасна она была в этот момент! Мое тело трепетало, и я надеялся, что она не заметит этого. Я нестерпимо хотел ее, но я также хотел ее убить, и сделал бы это не задумываясь, если бы это не ставило под угрозу жизни Гарри и Астизы. Ну почему же я не настоял на том, чтобы остаться с Астизой три года назад? Всего этого никогда бы не произошло.

Аврора подошла на шаг ближе, и я уловил ее аромат, смесь духов и сладкого запаха ее пота после дневных экскурсий.

– Ведь я тоже могу научиться быть матерью. Неужели ты думаешь, что я никогда не хотела детей? Неужели ты думаешь, что у меня нет таких же чувств, как у тебя? – Она схватила меня за руку. – Я могла бы быть, как другие женщины, Итан! Могла бы! – В этот момент я буквально на мгновение увидел то отчаяние, что она скрывала под своей непробиваемой стальной броней.

Я высвободил руку.

– Аврора, ты можешь быть кем угодно, но только не такой, как все остальные женщины. Гарри повезло с природным благоразумием и инстинктами – он боится тебя.

– Он будет чувствовать себя иначе, когда я сделаю его принцем. – Я находил ее упрямую жажду жалкой, ее решимость настораживала меня. – Вы оба не знаете меня. Не знаете меня всю.

Я знал достаточно, а потому отвел взгляд.

– Нам нужно найти Хамиду и решить, что делать дальше, – сказал я, не зная, что еще ей предложить.

– Зеркало где-то здесь, я чувствую его, – сказала Аврора. – Это огромное бронзовое сооружение, яркое, словно солнце, несущее огонь, как Прометей, и призванное изменить мир.

– Где-то…

– Мы найдем его, Итан, и будем владеть им вместе.

Появление Драгута спасло меня от необходимости продолжать сей неудобный разговор, и мы покинули эту звучную пещеру, стены которой были слишком гладкими и ровными, чтобы что-нибудь скрывать. Снаружи мы пробрались сквозь высокую траву под жужжание насекомых до кромки белых каменоломен и засмотрелись на город под нами. Средиземное море было покрыто веснушками белых парусов, и я попытался представить себе зеркало, собирающее лучи солнца и поджигающее видневшиеся вдали корабли.

– Если это древнее изобретение работало, почему же Сиракузы потерпели поражение? – спросил я.

– У любого оружия есть свои слабые стороны, – ответил Драгут. – Может быть, римляне подплыли в темноте, когда не было солнца. Или же зеркало не работало в дождь.

– Или случилось предательство, – вставила Аврора. – Всегда найдется кто-то, готовый променять город на собственную жизнь.

С этими словами она посмотрела в мою сторону, что мне совсем не понравилось.

– Или на жизнь своей невинной семьи, – ответил я. Неужели даже мои поработители презирали меня за то, что я помогал им?

– Но чтобы средневековые рыцари им заинтересовались, зеркало должно было каким-то образом уцелеть, – продолжала Аврора. – Каким-то образом Архимед знал, что город падет, и спрятал свою машину. Нет никаких записей о том, чтобы оно попадало в руки римлян. Он спрятал зеркало, и либо тамплиеры так никогда его и не нашли, либо нашли и перепрятали. Ты видел карту, Итан. Ты – наш ключ.

Она снова улыбнулась, словно это могло предотвратить любой бунт.

Но в действительности карта не показывала больше ничего очевидного, на ней даже не было изображения самого зеркала. Эти пираты гонялись за мифом, сложенным опиумом и легендами. Я попытался вспомнить тот пергамент, что мы съели, вкус которого, казалось, все еще стоял у меня во рту.

– Вот и собор, – я указал рукой вниз по склону по направлению к Ортигии и башням и куполам дуомо. – На карте на этом месте стоял крест.

– Думаю, этот ориентир мы могли бы обнаружить и без вашей помощи, – сухо заметил Драгут.

– На карте был еще замок или форт, может быть, тот самый Эуриалус, который, по легенде, спроектировал сам Архимед. Кстати, где он?

– Сюда, – Драгут повел нас вдоль кромки хребта мимо высоких угловатых утесов по направлению к плато над каменоломнями. Он указал на хребет вдалеке. – Там!