как! – Вэнь Шаоцин коснулся подбородка. – А адвокат Цун умеет пить?

– Нет! – выпалила Цун Жун.

Вэнь Шаоцин довольно улыбнулся.

– Какое облегчение! Мне только что пришло в голову, что, если невеста перепьет жениха, он будет выглядеть очень глупо. Согласна?

Их разговор так разозлил Цун Жун, что у нее разболелся живот. Она схватилась за него и скорчилась от боли.

Вэнь Шаоцин посерьезнел:

– Что с тобой?

Цун Жун, не желая с ним разговаривать, оттолкнула протянутую руку.

– Я сказала, не задавай мне вопросов, цена за консультацию очень высока!

– Я помогу тебе попасть к врачу, – не отставал юноша, – а мои услуги, между прочим, тоже дороги.

– Сколько?

– Двадцать пять.

– Вопрос, который ты задал, не относится к криминальной практике, кроме того, ты учитель Чжун Чжэня, поэтому я дам тебе скидку. Стандартный тариф – триста юаней в час. Так что с тебя двести семьдесят пять юаней.

– Я отдам позже, – небрежно сказал Вэнь Шаоцин, уверенный в том, что она не примет деньги. Он протянул руку, чтобы пощупать ее живот, и нахмурился. – Ты ужинала?

Цун Жун покачала головой:

– Нет еще.

– Мало того, что у тебя нет привычки завтракать, так ты еще и не ужинаешь. Адвокат Цун, как в тебе только душа держится?

– Я хотела поесть, – вздохнула Цун Жун, – но у меня не было времени, слишком много дел навалилось.

Возможно, из-за того, что рука Вэнь Шаоцина была на ее животе, боль становилась все нестерпимее. Подобное уже случалось, но таких невыносимых мучений ей еще не приходилось испытывать.

Так бывает с ребенком, который падает и встает сам, когда его никто не видит, но горько плачет, если есть кому его пожалеть.

Заметив, что Цун Жун становится все хуже и хуже, Вэнь Шаоцин взял ее за руку и повел к себе:

– Я тоже проголодался, так что давай поедим что-нибудь вместе.

– Не нужно, я просто закажу еду навынос, – принялась вырываться Цун Жун.

Глядя на ее решительное сопротивление, Вэнь Шаоцин вдруг вспомнил фразу Чжун Чжэня: «Сестру невозможно уговорить» – и неуверенно спросил:

– Я напрасно так долго стоял и грел твой живот? Разве клецки не лучше, чем еда навынос?

Цун Жун заинтересованно подняла голову и уточнила:

– Что такое клецки?

– Ну… что-то вроде макарон, – кратко объяснил Вэнь Шаоцин. – Будешь?

– Да. – Любовь к еде взяла верх.

После разговора Цун Жун, которая собиралась домой, была перенаправлена прямо в дом Вэнь Шаоцина.

Юноша на мгновение задумался: раньше она сначала заходила домой, а потом навещала его, но сегодня прямиком шла к нему. Нужно изощриться и придумать способ, хотя… убедить ее было действительно трудно.

Когда Цун Жун вошла, ей в глаза сразу бросилось пустое место на стене. Неужели Вэнь Шаоцин не заметил пропажи? Или есть другая причина, почему место все еще пустует?

Вэнь Шаоцин проследил за направлением ее взгляда и тоже удивился:

– Ну и дела! Одной фотографии не хватает!

Цун Жун виновато промолчала.

Вэнь Шаоцин некоторое время смотрел на пустое место, затем обернулся и подозрительно спросил:

– Какой из тебя охранник? Куда пропала фотография?

Когда Жан-Иди-Прочь услышал, что хозяин возвращается, то радостно выбежал поприветствовать его, но теперь заскулил и лег на пол, непонимающе тараща глаза.

Цун Жун не осмелилась даже взглянуть на пса.

– Тем вечером она висела на месте, кто же мог ее снять… – пробормотал Вэнь Шаоцин и направился на кухню.

Цун Жун вздохнула с облегчением – он ее не заподозрил.

– Уже поздно, а мясо – тяжелая еда для желудка, – донесся из кухни голос Вэнь Шаоцина. – Ты не против, если я приготовлю что-то овощное?

– Да, – поспешно согласилась Цун Жун, вбежав на кухню.

Когда Вэнь Шаоцин услышал рядом ее голос, он улыбнулся и посмотрел на соседку. Казалось, что разговор клеился особенно легко, стоило им заговорить о еде. Даже ее голос становился нежнее. Цун Жун, похоже, не осознавала этого, но каждый раз, когда она стояла рядом и смотрела, как он готовит, ее взгляд становился сосредоточенным и покорным. Он был очень похож на выражение глаз Жана-Иди-Прочь, с нетерпением ожидающего, когда хозяин его покормит. Это всякий раз заставляло сердце профессора таять.

Вэнь Шаоцин налил в кастрюлю холодной воды. Девушка с любопытством посмотрела на макароны, похожие на кошачьи уши:

– Это и есть клецки?

– Да, – подтвердил он, не отвлекаясь от готовки.

Цун Жун наблюдала, как хозяин налил на сковороду масла. Когда оно нагрелось, он обжарил лук-шалот, имбирь и чеснок, затем добавил помидоры и приправы, залил водой, чтобы получилась томатная подлива, закинул в нее бобовые ростки, картофель, морковь, древесные грибы и грибы шиитаке и наконец положил зелень и продолжил тушить. Потом всыпал клецки, чуть погодя полил кунжутным маслом и приготовился вынимать блюдо.

Но прежде обернулся и спросил:

– Будешь поострее?

– Нет, я не ем острое, – покачала головой Цун Жун.

Вэнь Шаоцин сразу вспомнил свиные ребрышки с перцем, которые она обглодала в прошлый раз, и посмотрел на нее, вскинув брови.

Цун Жун спохватилась, кашлянула и поправилась:

– Обычно не ем, но иногда могу немного.

Юноша сначала наполнил тарелку Цун Жун, затем сдобрил оставшееся в сковороде перцем и подождал еще полминуты, прежде чем выключить огонь.

Вэнь Шаоцин вышел из кухни с двумя блюдами, а Цун Жун последовала за ним с палочками для еды и ложками. На ходу она рассматривала узоры на палочках и не могла в очередной раз не восхититься мастерством рук Вэнь Шаоцина.

Хозяин налил стакан воды и протянул ей:

– Приятного аппетита.

Цун Жун, прищурив глаза, попробовала небольшой кусочек, затем наклонилась ниже над тарелкой и съела еще.

– Ты это купил? – с любопытством спросила она.

Вэнь Шаоцин еще не притронулся к еде, только сделал глоток воды.

– Нет, сам приготовил. В прошлый раз, когда налепил слишком много, забросил лишнее в холодильник. Свежее, конечно, вкуснее, но сегодня уже поздно. В следующий раз сделаю как надо.

– Это местное блюдо?

– Нет. Когда я учился за границей, то жил в одной комнате с парнем из Шэньси, он меня и научил.

Цун Жун почти ничего не было известно о его прошлом, и порой ей очень хотелось узнать больше.

– За границей ты еще и готовить учился?

– Можно и так сказать, – ударился в воспоминания Вэнь Шаоцин. – До этого дома я мало готовил, но в чужой стране пришлось практиковаться.

Цун Жун перебрала в памяти собственный кулинарный опыт, который лучше всего описывало слово «катастрофа», и вздохнула.

Она принюхалась. Аромат масла чили щекотал нос, палочки замерли в ее руке.

Вэнь Шаоцин посмотрел на девушку и удивился:

– Что-то не