нее по-прежнему осталась, и она стала жестоко корить себя за свое поведение: и за свое мрачное, невеселое лицо, безразличное поведение и за отсутствие хоть внешней радости.

Ей было тошно от самой себя, потому что она позволила себя поцеловать, потому что позволила минутному желанию испортить те семь дней, которые должны были пройти не просто замечательно, а идеально, ведь она никогда раньше не ездила к морю.

Но теперь уже ничего не исправишь. Теперь осталось только ждать.

Ждать и терпеть.

Дни проходили уныло. Хейли и Крис почти не разговаривали. Лишь апатичное «доброе утро», «приятного аппетита» и прочие раздражающие своим безразличием вежливости иногда нарушали безмолвную тишину между ними.

Весь день они проводили на пляже, но никогда не заходили в воду вместе, словно боялись чего-то. Или… боясь друг друга. Никому из них не хотелось повторения уже случившегося, но лишь потому, что это могло усугубить и без того напряженные отношения между ними.

Хейли это не нравилось. Очень не нравилось. Она знала, что все пошло не так еще с того, самого первого, грубого поцелуя в порыве ярости, но даже после него они все еще были семьей, все еще поддерживали друг друга, помогали и были рядом, когда это так необходимо. Но сейчас что-то с треском поломалось и осыпалось трухой к ногам. Уже нет семьи. Нет поддержки, нет помощи. Есть только два почти чужих друг другу человека, каждый со своими мыслями и желаниями.

* * *

Неделя пролетела незаметно. Время упорхнуло, словно испуганная птица, и Хейли поняла, что все закончилось. Закончился тот самый долгожданный отдых, который на деле оказался такой же серой жизнью вблизи моря. Завтра рано утром они, уже с сумками и рюкзаками, будут стоять на остановке, ожидая старого душного автобуса, что отвезет их обратно, к работе, к курсам и к еще большим проблемам.

Так ведь всегда бывает. Время уходит, словно песок сквозь пальцы, когда обращаешься с ним необдуманно. Теперь у них осталось лишь полдня.

Хейли тяжело вздохнула, окунула пальцы в горячий песок и сжала их, но все равно чувствовала, как мелкие песчинки медленно убегают из ее руки… Разжав пальцы, она уперлась ладонью в песок и устремила внимательный взгляд в море. Где-то там, недалеко от берега, должен плавать Крис, но Хейли никак не могла отыскать его фигуру и лицо среди других купающихся, как вдруг увидела его, неторопливо бредущего по песку. С его черных, как смоль, волос крупными каплями стекала морская вода и падала на горячий песок, тут же впитываясь. Легким небрежным движением он откинул черные пряди со лба и стряхнул с руки воду. Его кожа блестела на солнце и от этого казалась еще белее, но палящее солнце быстро высушило капли воды, хотя волосы по-прежнему лежали непривычно гладко от влаги.

– Иди, поплавай, – кивнул Крис в сторону моря, когда подошел к Хейли и сел на горячий песок. – Завтра уезжаем.

Хейли, почувствовав, что с трудом смогла оторвать взгляд от тела Криса, вдруг разозлилась, а когда она услышала его слова, чаша злости переполнилась. Она не хотела слышать то, что и так ясно. То, что даже без слов способно вывести ее из себя.

– Не хочу.

– Ты все время сидишь на солнце, – нахмурившись и понизив тон, ответил Крис, но даже не взглянул на Хейли. – Солнечный удар заработаешь.

– Как будто тебе не все равно, – отчеканила она металлическим голосом.

И на этом оба решили замолчать.

Потому что так будет лучше. Потому что знали, если так долго скапливаемый поток слов вырвется наружу, будет еще больнее, чем раньше.

Странно было проводить время в таком тяжелом, напряженном молчании, ведь раньше их дни были наполнены теплыми разговорами и заботой друг о друге. Так почему же все так резко поменялось?!

Хейли не могла найти ответ, сколько бы ни копалась в самой себе, сколько бы ни заглядывала в потаенные частички своей души, сколько бы ни искала ответ в своем сердце. Все было бесполезно. Хотя она чувствовала: ответ настолько прост, что даже не стоит копать настолько глубоко.

Солнце медленно заходило за горизонт.

Людей на пляже становилось все меньше, и их голоса больше не резали слух. Только вечерний шум прибоя.

Море темнело. Оно было уже не сине-зеленым, а черно-синим, разбавленным легкими всполохами заката. Багровые лучи ложились на эту темную поверхность, создавая настолько резкий контраст, что хотелось всматриваться в эту искрящуюся разноцветными бликами даль снова и снова.

Прохладный ветерок прилетал из-за горизонта, трепал волосы, ласкал лицо, и Хейли, прикрывая глаза, наслаждалась этим кратковременным спокойствием.

Последние лучи солнца исчезли. Небо потемнело. Яркие краски заката растворились в сумрачной мгле.

Голос Криса— такой спокойный, почти безразличный— нарушил приятную тишину.

– Хейли, – тихо позвал он. – Прости, что испортил отдых.

Что-то больно кольнуло в груди.

Так больно, что Хейли поморщилась, а нахмуренные брови оставили на лбу глубокую складку.

Искусанные губы плотно сжались, а песок, зажатый меж пальцев, показался вдруг слишком горячим.

Слова застряли в горле. Голова кружилась от мыслей. Хотелось сказать хоть что-то.

Но губы не шевелились.

Только пальцы все сильнее сжимали песок.

– Пора возвращаться. Нужно еще успеть собрать вещи, – снова заговорил Крис еще тише и еще равнодушнее.

Пришлось открыть глаза. Темнота моментально окутала сознание и заставила понять, что уже наступил вечер.

День подошел к концу.

Хейли медленно поднялась, стряхнула с пальцев песок и накинула на плечо сумку. Уходя с пляжа, она не оглядывалась. Знала, что будет больно прощаться с морем. Только шум прибоя ласкал слух, словно шептал прощание.

* * *

С первого этажа доносился аппетитный запах готового ужина. Но Хейли совсем не хотела есть. Аппетит пропал еще с обеда, во время которого она неторопливо ковыряла вилкой салат с курицей и брезгливо поглядывала на остывающий суп.

Натянув одеяло на голову, Хейли отвернулась к стенке и попыталась уснуть как можно быстрее, чтобы Крис, выйдя из душа, не торопил ее на ужин и не спрашивал бесстрастным голосом о самочувствии. Вещи она уже собрала, и теперь можно было спокойно уснуть.

Из ванной доносился шум воды, а с улицы светили фары проезжающих машин, яркий свет которых Хейли видела даже сквозь одеяло. Заснуть не получалось, только дышать становилось труднее, и девушка откинула одеяло, вдохнув свежий воздух.

Ей нужно пережить этот вечер и эту ночь. А потом все кончится. Они приедут домой. Повседневность вновь затянет их с головой в работу и все встанет на свои места. Все станет прежним.

Скрипнувшая дверь ванной заставила Хейли закрыть глаза и отвернуться