из очень немногих не растерявшаяся. Вместе с Лозовской она выкатила пулемет, и обе женщины так метко взяли на прицел несущуюся лавину, что всадники, словно сдуваемые вихрем, падали с седел, а кони продолжали мчаться. Губительный огонь пулемета внес такое расстройство в ряды противника, что немногие уцелевшие всадники, повернув, стремглав бросились назад к Ростову Этот легендарный подвиг поручика Заборской и бомбардира Лозовской был отмечен приказом по армии как пример исключительной, беспримерной доблести и, переходя из уст в уста, вызывал восхищение. В. В. Лозовская, ныне Морфесси, эта женщина-воин, женщина-патриотка, любовь к России запечатлевшая своей кровью, еще ко всему этому вдобавок и выдающаяся спортсменка. На сербских адриатических состязаниях в плавании она по дальности расстояния и вьшосливости побила рекорд известных мужчин-пловцов. В области автомобильного спорта моя жена взяла первый приз на женских автомобильных гонках Югославии, на машине НАГ Эта победа вызвала в русской колонии Белграда большую сенсацию и позже – рад предложений от кинофабрик участвовать в съемках для спортивных фильмов!

И вот теперь – я у тихой пристани!

Антракт

Русская песня на Балканах[32]

«Жила тихо, мирно старая Сербия. Через каждые два-три шага полусонная кафана, с “црной кавой”, “чевапчичами”, городскими слухами, “новинами” и, как необязательная дань эстетике, цыганский оркестрик. Ночь начиналась в 9 часов вечера, утро – в 6 часов утра. Но стряслась революция, налетели русские эмигранты, и всё пошло вверх дном. Белград запел, затанцевал, засиделся до поздней ночи. Всякая уважающая себя кафана считает теперь минимумом респектабельности иметь у себя сценку и на ней русские театры типа гротеск либо, на худой конец, “чувени руске балалайки”.

…В субботу русского тянет в ресторан. Местную кафану, где заунывно поют цыгане, он не любит, хочет своего, родного… Кроме трех больших ресторанов в Белграде свыше тридцати разного рода русских “нормальных” столовых и закусочных. Сербы любят еще русские рестораны потому, что там обычно играет хор балалаек, поют про Кудеяра с двенадцатью разбойниками, про широкую Волгу со Стенькой Разиным и про то, что русские не могут жить без шампанского и без пения без цыганского… К 12 часам ночи Белград засыпает.

Улицы пустеют. И если встретишь редкого прохожего, без ошибки можно сказать, что это один из неугомонных русских… Весьма знаменательно, – писал давний приятель Морфесси театральный обозреватель Константин Шумлевич, – что не только русские, но, можно сказать, даже главным образом сербы слушают балалаечников с неослабным вниманием и “требуют тишины”. Русские песни “Волга-Волга”, “Кудеяр“ и другие, в особенности меланхолические, пользуются у сербов неизменным, огромным успехом»[33].

Вот лишь небольшое перечисление заведений, в которых так или иначе посетители могли насладиться русской песней и музыкой.

В Белграде было более 10 балалаечных оркестров. Прежде всего это оркестр и хор под управлением Георгия Черноярова, завоевавшего за короткое время Европу и ее центр – Париж. В марте 1923-го его оркестр с успехом выступал перед королевской четой во дворце в Белграде.

В ресторане «Старая скупштина» играли оркестры Мики Островского, исполнявшего как русские, так и сербские песни.

В 1923–1924 гг. в ресторане «Загреб» и «Позоришном бифе» («Театральном кафе») выступал одно время созданный еще в Константинополе русский оркестр «Балалайка».

В ресторане «Великобритания» играл великорусский оркестр балалаечников «Баян».

В сербском ресторане «Врачарска касина» под русские закуски, русскую водку и сербские блюда играл русский оркестр балалаечников при участии исполнительницы цыганских романсов О. Н. Григорьевой.

В Топчидерском ресторане в парке выступал оркестр балалаечников Квятковского с участием

исполнительницы цыганских песен Н. Г. Вишняковой – «Раз пошел…», «Лапти мои»…

В ресторане отеля «Славия» выступали оркестр и хор балалаечников «Сокол» при участии артистки Марии Ласки (в мемуарах Морфесси упоминает певицу Варю Ласку. – М. К.), ее мужа Яши Яковлева.

Большим успехом пользовался комический дуэт Цоца-Моца – актер Тамаров и певец Орлов.

В 1927 году в Белграде стала выступать известная когда-то по Северной столице оперная певица Ольга Янчевецкая, скрывавшаяся под громким псевдонимом графини де ла Рок. В эмиграции она сменила амплуа и завоевала публику своими романсами и песнями.

В своей «исповеди» она писала:

«Я оказалась в изгнании в 1921 году и вскоре стала зарабатывать на жизнь пением в ресторанах… Помню, в моем репертуаре наряду с романсами “Очи черные” и “Прощай”» была любимая всеми песня “Эй, шарабан…” Гости нетерпеливо ожидали начала моего выступления в костюме цыганки с шалью, и как только начну по слогам распевать “Ша-ра-бан”, все уже поднятые бокалы с треском разлетаются на осколки по бетонному полу. И веселье продолжалось… Разбивались все бокалы, а публика, аплодируя мне, просила повторить ту самую, излюбленную ею песню. Хозяин ресторана, смеясь, мне говорил: “Боже, госпожа Янчевецкая, фабриканты стекла должны были бы вам дать особую премию и пенсию”».

В 1934 году Янчевецкая стала петь в фешенебельном кабаре «Казбек», а тремя годами позже – в «Мимозе». По просьбе хозяина ресторана Ольга Петровна написала рекламную песню:

«Я и не роза, и не тюльпан, и даже я не белая сирень… я только веточка-мимоза, что прячет цвет – как заискрится день…».

Белград. Кафана «Албания». 1930

Конечно, большинство русских трупп кочевало по увеселительным заведениям, владельцы которых, также имея свой интерес, меняли артистов. Поэтому сегодня они выступали в одном ресторане, через неделю или месяц – в другом, третьем. Шел своеобразный театрально-ресторанный круговорот.

«…Нельзя забыть и знаменитого ресторатора Марка Ивановича Гарапича, много лет управлявшего ресторанами “Стрельна” и “Мавритания”, и владельца ресторана «Жан» в Москве. С 1920 года содержал ресторан “Москва» в Загребе. В его руки в середине 1920-х годов перешла “Русская семья”. По вечерам у Гарапича играл балалаечный оркестр “Яр” под управлением П. Дриджа, можно было услышать известную В. М. Андрееву с цыганскими песнями.

9 июня 1926 года в ресторане состоялся прощальный бенефис А. Вертинского.

В ресторане “Казбек» с успехом выступал талантливый музыкант, певец, артист Петр Вертепов.

Блестяще окончивший строительный факультет Белградского университета, он – родившийся в артистической семье – так и не стал строителем, выбрав ресторанную сцену, где играл в оркестре, пел и лихо танцевал лезгинку с кинжалами. С оркестром “Казбека” выступал во дворце короля Петра, за что все музыканты получили серебряные медали “За услугу королевскому дому”. Во время войны он был в рядах Русского корпуса. Потом была Австрия, скитания по лагерям. В 1950-м перебрался в США. Состоя во многих воинских и общественных организациях, участвовал на благотворительных балах, концертах и вечеринках. Выступал с хором в фильме “Доктор Живаго”.

Можно