голове… Видимо, поняв, что дальнейшая беседа с такой дурой бесполезна, Соби разочарованно махнул на меня рукой и обратил всё своё внимание на более достойную вещь, на пирожки.

Съели мы пироги значительно быстрее, нежели их готовили. На блюде оставалось пять-шесть штук, когда я откинулась и со стоном произнесла:

– Всё, больше не могу.

– Я тоже наелся, – устало выдохнул Соби. – Вкусная еда – страшная вещь. От неё невозможно оторваться.

И всё-таки парень взял ещё пирожок, с тоской посмотрел на него и предупредил:

– Завтра я себе устрою разгрузочный день с большой физической нагрузкой.

Пирожок выслушал и покорно отправился в рот своего странного собеседника.

– Надо же, как ты следишь за фигурой, – заметила я.

– Я же танцор, мне нельзя толстеть, – пояснил Соби.

– Сидишь на диетах?

– Нет. Но за весом слежу. С детства слежу. У меня это даже в привычку вошло.

Парень дожевал пирог, запил чаем и с видом несчастного человека посмотрел на блюдо.

– Тебе не обязательно доедать их прямо сейчас, – поняла я его мысли.

– Я знаю, – тяжко вздохнул Соби. – Но они такие вкусные.

Мне ничего не оставалось, как встать и переставить блюдо на кухонный стол, прочь от глаз едока-страдальца.

– Спасибо, Милена-тян, ты меня спасла, – благодарно произнёс Соби. – Я бы сам на такое не решился. У нас чай ещё остался?

– Нет, – ответила я. – Осталось только то, что в твоей чашке. Заварить ещё?

– Нет, не надо. Хорошо, что мне завтра не на урок, иначе пришлось бы изображать танец неуклюжего толстого слона.

Я вернулась за обеденный стол и заняла своё место напротив моего гостя.

– Мне кажется, из тебя получился бы довольно милый «слонёнок».

– Милый? Ох! – Соби изобразил нахлынувшее смущение и даже прикрыл ладонями якобы покрасневшие щёки. – Ты назвала меня милым!

Я лишь усмехнулась – смотри-ка какой шутник!

– Я говорила о «слонёнке», а не конкретно о тебе.

– Да? – парень сложил на столе ручки и издал короткий горестный вздох. – А я-то обрадовался… – Повторив вздох, Соби направил задумчивый взор на пейзаж за окном. – Милый слонёнок… А что? Неплохая концепция для зачёта по образному танцу.

– У вас и такие зачёты бывают?

– Балет – тот же театр, – повернулся ко мне Соби, возвращаясь в разговор. – Там тоже нужно играть роли.

– А ты планируешь вернуться в академию?

– Со дэс томо.65 Я хочу закончить её и получить диплом.

«Раз он намерен окончить академию, значит, должен вернуться в Москву, – рассудила я. – А если вернётся, то мы, возможно, снова встретимся. А если встретимся, то и дружба наша, возможно, продолжится. Может… мне всё-таки перестать сдерживаться и вкусить кусочек от его нежности?»

– Какие-нибудь новые навыки ты приобрёл в этой академии? – продолжила я разговор.

– Конечно, – заверил Соби. – Это только кажется, что танцы везде одинаковы. Есть различия в технике, в хореографии… в преподавании… Я учился в японской академии, проходил стажировку в американской. Там основное внимание уделяется технике движений. Здесь же часто делается ударение на выражении эмоций, передачи чувств. Возможно, это зависит не от страны, а от учителя. Наш учитель требует от нас, чтобы в создании танца участвовало не только тело, но и душа, и разум. Словом, чтобы мы полностью растворялись в танце.

– Молодой педагог?

– Нет. Лет сорок пять… или больше… Но он танцует так, что невозможно взгляд оторвать. Его танец буквально всасывает. Даже дыхание замирает. Вот чего нам с парнями не хватало – мы не могли завладеть вниманием зрителя. Мы оттачивали движения, но наши танцы оставались холодными. Когда я их просматриваю, отчётливо это вижу. И друзья полностью согласны с моими выводами. Если б мы пели, то могли бы привлечь поклонников голосами, песнями, исполнением… Однако мы хотели быть именно танцевальным коллективом, хоть и понимали, что так сложнее достичь успеха. Когда я окончу академию и вернусь, мы снова соберёмся и начнём всё сначала.

– А чем твои друзья сейчас занимаются?

– Да кто чем. Один даже строителем устроился. Тоширо, который тебе понравился, в кино снимается. Ничего особенного, маленькие роли третьего-четвёртого плана или эпизоды. Все терпеливо ждут, когда снова смогут выйти на сцену. Нам ещё и с директором агентства не повезло. Осознав, что большую выгоду мы ему не принесём, быстро остыл к нашему продвижению. Но теперь мы сами займёмся своей карьерой, без посредников. Мы сможем. Мы все в это верим.

«Какие огромные планы на будущее! Даже если через месяц он вернётся, то потом всё равно уедет навсегда. Навсегда. А я останусь здесь. И мне снова будет больно. Нет. Не надо к нему привыкать, и расслабляться не надо. Останемся просто знакомыми. Я должна перестать видеть в нём мужчину».

– А какие мечты хочешь воплотить в своей жизни ты? – Соби неожиданно повернул стрелку разговора на меня.

Я была застигнута врасплох таким поворотом.

– Мечты?.. Ну они… Они у меня неинтересные. Очень примитивные и приземлённые…

– И всё-таки?

Мне не хотелось говорить на эту тему. Да только что-то непонятное внутри меня подталкивало быть откровенной с этим человеком.

– Я хочу, чтобы моя сестрёнка была счастлива, – негромко призналась я. – Чтобы была более удачливой и чего-то добилась в жизни. Хочу, чтобы она получила хорошее образование. И не лишь бы где, а в престижном институте. А такое образование стоит не дёшево.

– Копишь деньги на это?

– Да. Пока жизнь позволяет, потихоньку откладываю.

– И поэтому ты с ним?

Я взглянула на Соби – парень был серьёзен и слушал меня очень внимательно. Мою жизнь он считал неправильной, а меня наверняка принимал за глупую женщину. И наверное, был прав.

– Игорь дал мне бесплатное жильё. Дал мне хорошую работу, – сделала я попытку хоть что-то объяснить. – Я сейчас за месяц зарабатываю столько, сколько моя мама в провинции зарабатывала за полгода. Часть денег отсылаю домой, часть откладываю. Себе оставляю лишь необходимый минимум. Конечно, Игорь поставил определённые условия, но мне их выполнять несложно.

– И какую сумму тебе нужно набрать?

– Хотя бы тысяч двадцать. Долларов.

– А если бы… у тебя вдруг появились эти деньги, ты бы ушла от него?

– Откуда бы они появились? – усмехнулась я.

– Да мало ли… Выиграешь в лотерею, найдёшь клад…

Я улыбнулась ещё шире – надо же такую нелепость предположить. Однако у Соби вид оставался вовсе не шуточным.

– Ушла бы? – повторил он.

И зачем ему это знать?

– Не знаю, – вздохнула я. – Вместе с Игорем я потеряю и работу.

– Можно найти другую.

– Такую же хорошую? Очень сложно.

– Но вполне возможно. Ты же не сможешь быть с ним всю жизнь.

– Не смогу. Но