- Херня, - подтверждаю я. Кода подслушивает, прах его знает, как он это делает, как он это сделал, но он совершенно точно подслушивает. - Но ничего. Я могу предположить, что лидером слияния был слишком слабый телепат. С учетом того, что тут было трое 1-х и один предполагаемый еще не аттестованный 3-0, именно этот 3-0 был центром и не удержал.

- И бацкнуло.

- Точно. Все начало сыпаться, они метнулись … вот туда.

- Вот сюда, - гордо говорит Партак, прекращая с грандиозным скрежетом отодвигать в сторону цельнокаменный обломок колонны. За ним зияет темный путь в неизвестность.

Я перевожу дух, выбираюсь из нашего раскопа и подхожу к флаеру, на котором мы с Нэдом прибыли, и там синхронизирую камеру со своего шлема и интеркомм на передачу сигнала на штатный монитор.

- Видео настроил, - говорю я Коде, проходя мимо него обратно. - Простая вежливость этого требует.

- Вежливость, - говорит он, глядя на меня поверх очков. - Великая сила. Она берет города.

- Первый раз такое слышу, - признаюсь я.

- Что-то всегда случается в первый раз.

Мне некогда играть в гляделки, поэтому я опускаю забрало и возвращаюсь к ожидающим меня Нэду и Партаку.

Ход, по которому мы пробираемся, едва-едва подходит для нас, хотя все мы трое, в отличие от Яйцелома, в минимальной планетарной броне, причем еще и самой мелкой по размеру. Длинный, тощий Нэд, компактный Партак и мелкий я - мы можем ее носить. А вот парни вроде Яйцелома нуждаются в скорлупках по-просторней.

Местами мы протискиваемся боком, местами - максимально согнувшись, но, все-таки пролезаем, двигаясь по приборам лазерной локации, и в конце-концов оказываемся в более просторном темном зале, где графическая реконструкция показывает что-то странное.

Нэд первым зажигает наплечный фонарь, наращивая мощность постепенно, чтобы щитки не поляризовало в попытке защитить глаза, и вот, наконец, в ярких пересекающихся лучах мы видим остатки старой драмы. Пол и стены в кровавых пятнах - я уверен, что мы найдем тут кровь всех четверых, если соберем на анализ. В середине комнаты, на чем-то вроде постамента - резко отличающийся от сохранившейся архитектуры кокон, словно сплетенный из тонких металлических нитей, и он раскрыт, и, наполовину вывалившись из него, лежит обтянутый хрупкой кожей скелет с размозженной головой. Я подхожу ближе, опускаюсь на одно колено и буквально одним пальцем, без усилия, поворачиваю останки мумифицировавшегося лица на свет. Он чужой, совершенно чужой и невероятно знакомый на генетическим уровне. Один из тех, чьи имена помнит и пытается никогда не вспоминать ни один альвар. Один из тех, чьи имена не произносят вслух, а только транслируют как псионическое тавро.

- Это что за срань? - поинтересовался Партак, но я понимаю, что он выражает мнение всех членов экспедиции.

- Один из Хозяев. Тех, кто создал мою расу, - отвечаю я.- И, к счастью, он мертв. Те четверо, что были здесь сто лет назад, убили его качественно и навсегда. Повезло, что с ними был альвар - каждый из нас знает, как сделать это правильно.

- И ты знаешь?

- Да, и я, - я молчу, разглядывая знакомо-незнакомые черты твари, которые смерть и время меняют очень мало. Они не запасают жир, поэтому в них практически нечему высушиваться в смерти. Их кожа другой фактуры и другой плотности, расчитанная на совсем другие условия, на их родную планету, которую они покинули так давно, что даже легенд об этом не осталось. Или они просто не хотели, чтобы об этом знали их рабы. - Я убил одного. На Тир-Нан-Оге.

- Он? .. - начал Нэд, но не нашел слов, чтобы продолжить.

Но, да, тот, кто был причиной моего состояния, он был одним из Хозяев.

- Он и его почитатели. Они считали его богом. В какой-то мере, он и был богом, только катал я таких богов, от края и до края. И те, что были здесь до нас, катали тоже.

- То есть они наворотили сверху, спрятались сюда, этот вот проснулся, - перечислил Нэд.

- Да, - я поднимаюсь, подхожу к стене, подсвечивая узор. - Видишь, тут рисунки? Соктийцы были достаточно продвинутой расой для первобытных времен, но непонятные штуки они почитали, как и все другие. Видишь картинки? Все нарисовано. Схематично и понятно. Этому кокону поклонялись как … яйцу какой-то священной птицы, из которого должно что-то вылупиться, поэтому перетащили сюда, и вся архитектура тут чисто соктийская, без намека на то, что было свойственно Хозяевам.

- А какого черта этих естествоиспытателей понесло сюда? Именно сюда из всех мест?

- Псионический фон. Спящий Хозяин, даже если не в силах проснуться, создает слабое псионическое возмущение, и наши исследователи, вероятно, решили, что это такое место силы.

- Ты додумываешь сейчас.

- Додумываю - но я могу себе представить эту линию логики. Она самая очевидная, - я провожу бронированной рукой по рисункам на стене, оставляя пару мелких царапин. Маленькое, деструктивное “здесь был Иль”. - И вот, они приходят сюда, и от присутствия такого количества сильных телепатов рядом, энергии вокруг становится больше, и Хозяин просыпается, выходит из стазиса. Альвары и Хозяева ладят очень плохо, так что, легко себе представить, что один из них начал кидаться какашками в другого. Случилось … то, что случилось.

- Драчка.

- И еще какая.

- Но “наши” победили, так?

- Да, - поколебавшись, говорю я. - Я думаю, у меня есть мои ответы. Мы можем возвращаться.

- Идем тогда. Забирать ничего не будем?

Я оглядываю зал, поворачиваясь вокруг и освещая фонарем все, что тут есть. Среди осыпавшихся камней - пара каких-то тряпок, древний разбитый комм, но я ничего не хочу тут трогать.

- Нет.

Когда мы выбираемся наружу, Кода, конечно, не подходит сам, он стоит возле транспортника, так легко опираясь на трость, словно она у него для стиля и красоты, а не для функционала. Впрочем, я и так знаю, что он показушник не хуже Кина.

- Этого достаточно? - спрашиваю я, поднимая забрало.

Он смотрит поверх своего собственного “забрала” из синего стекла целых пару секунд и потом спрашивает:

- Каким образом Эрендел стал 1-1 в таком случае?

- Именно так, как это инсинуируется вопросом, только вот “донор” был другой, - Пожалуй, я совершенно не хочу отвечать, но все равно это делаю. - Они хотели, чтобы мы были идеальными слугами, предугадывали их желания и устремления, и мы можем это. И именно в этом был наш ключ к победе, и именно это позволило нам выковать из себя идеальное оружие. Мы предугадываем их, частично ассимилируя их схемы мыслей при взаимодействии. А если Хозяин умирает, находясь в непосредственном контакте с альваром, достаточно сильный альвар может перенять его схемы целиком. При этом все резервы организма выплескиваются, и происходит спонтанный псионический рост.

- Не ту расу называют пожирателями разума, - замечает Кода с иронией.