светить. А вы людей найдёте для наблюдения? Нужны профики, но чтобы не через седьмое, или какое оно у вас там, управление.

На следующий день в двенадцать часов я захожу в дом номер шесть по Лесной улице на Белорусской. Меня сопровождает Лёха. Алик остаётся в тачке. В подъезде сухо, холодно и неуютно. Будто это Бастилия или ещё что-то такое. Пахнет подвалом. Мы поднимаемся на третий этаж. Открываю своим ключом дверь конспиративной квартиры.

Здесь всё очень прилично и даже, на удивление, нет запаха застарелого табака. Я прохожу и осматриваюсь. Кухня с простой мебелью. Есть чайник со свистком, чашки, сахар и растворимый кофе.

В гостиной диван, кресло, журнальный стол и румынская стенка, как у Платоныча. На полу паркет в ёлочку, на стенах недорогие обои в цветочек. Кладу на столик дипломат, открываю крышку и вынимаю коробочку, взятую утром у Злобина. Щёлкаю тумблером. Средство РЭБ.

Заглядываю в спальню. Там стоит большая явно импортная кровать. Плацдарм для эффективной вербовки. В общем, всё хорошо, жить можно, всё необходимое имеется.

Раздаётся звонок в дверь. Алексей открывает и впускает «покупателя». Немолодой джентльмен в костюме, лёгком пальто, шляпе и тёмных очках. В руке светло-коричневый портфель из кожзама. Кличка Майор, косит под офицера запаса. Отлично.

— Кофе будете? — спрашивает нас Лёха.

Почему бы и нет. Берём чашки и садимся в гостиной. Ну что… Приступим к сделке. Я кладу на стол свой сумасшедший перстень и пачку денег. Подождём минут десять и будем выходить. По одному, как революционеры-подпольщики…

Будет ли реакция, не знаю. С какой стороны, в какой форме — ничего неизвестно, но мы готовы ко всему…

Время идёт. Тик-так, тик-так, громко тикают настенные часы на батарейке. Красная секундная стрелка нервными рывками идёт по кругу. Тик-так… Тик-так…

И вдруг… Резкий и долгий звонок и сразу стук в дверь.

— Кто там? — спрашивает Алексей.

Сто грамм, отзывается в голове…

— Мосгаз! — доносится грубый голос из подъезда…

19. Готовь ледоруб весной

— Ну что, Майор, — киваю я покупателю. — Готов потрудиться ради денег?

— Ради денег, молодой человек, — кивает он. — Исключительно ради денег. Всё ради них, окаянных. Риски, авантюры и волнение в крови. Всё ради презренного металла…

В дверь снова стучат.

— Да что вам нужно! — кричит Лёша. — У нас печь электрическая!

— У вас утечка! — настаивают из-за двери. — Проверка магистрали! Здесь участковый, открывайте немедленно!

— Откройте, я участковый!

— Положите деньги в портфель, — говорю я покупателю. — Четверть суммы будет вашей. Когда всё закончится.

— Треть, — качает он головой. — Никто не говорил, что там милиция.

— Там неизвестно кто, вообще-то.

Алексей смотрит в глазок и открывает.

— Тем более, — замечает покупатель.

— Четверть, Майор, — успеваю сказать я, и в прихожую вваливается толпа людей.

Впереди милиционер, интересно, настоящий или нет? За ним агенты Смиты в штатском. Они вбегают в комнату и обступают нас полукольцом.

— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, — с улыбкой говорит хмырь из следственного отдела.

Я его отлично запомнил по предыдущим встречам. Это он приходил в «Пекин» да и в казино тоже. Он достаёт удостоверение.

— КГБ СССР!

— Кегебе? — переспрашивает Майор, тот который «покупатель» и, наклонив голову, смотрит на пришельцев поверх очков.

Получается у него довольно пренебрежительно, поскольку это суровое название он произносит с мягким «е».

— Мы, товарищи чекисты, — издевательским тоном говорит он, — всецело за советскую власть, а шпиён наверняка живёт этажом выше. Попутали вы. У вас хоть есть что, кроме ваших корочек? Постановление, может быть, или, не приведи Господь, ордерочек? Ведь я это дело так не оставлю. Я, между прочим, кадровый офицер в отставке. Я, к вашему сведению, с Фиделем Кастро в атаку ходил, мировой социализм защищал, и в меня пули летели, пока вы тут в тылу девок портили!

Занятный типок, есть всё-таки и от Ферика польза, вон какого фармазона колоритного подогнал.

Нас обыскивают, выворачивают карманы, высыпают всё из портфеля на стол. С моего пальца снимают Галин подарок.

— Это трудовые резервы! — кричит Майор. — Накопления всей жизни! Беззаконие! Не тридцать седьмой год за окном! Думаете, управу на вас не найду⁈ Верните деньги, палачи и экспроприаторы! Я до министра обороны дойду!

Его уводят. А меня оставляют.

— Ну что, — ухмыляется рожа из следственного. — Дошёл до торговли краденным?

— А можно ваше удостоверение, — прошу я.

Он достаёт из кармана и, раскрыв на пару секунд, показывает мне.

— Капитан Сурайкин, — успеваю прочитать я. — Товарищ капитан, что же вы творите-то?

— Где остальные изделия храните? — спрашивает он. — Давайте ребята начинайте разносить эту хату по щепочке, по винтику.

— Ох, погодите, так же и до греха недалеко, — качаю я головой. — Не начинайте пока, я показать хочу кое-что.

— А это что такое? — спрашивает один из агентов Смитов, рассматривая Злобинскую коробочку.

— Глушилка, — отвечаю я, и щёлкаю тумблером, отключая. — Наверное, встречались с такими. Идите за мной. Товарищ Сурайкин, идите, пожалуйста. Я вам сам добровольно тайник сдам.

Я захожу в спальню, подхожу к дальней стене, где оборудована кладовая и открываю дверку. За ней оказывается несколько магнитофонов с медленно крутящимися катушками.

— Капитан следственного отдела КГБ Сурайкин, — чётко говорю я, — ворвался со своими подчинёнными во время проведения операции с подозреваемым. Капитан Сурайкин грубо нарушил процессуальный…

— Да заткнись ты! — перебивает он, лихорадочно соображая, что сказать. — Мы… У нас он… этот… фигурант в разработке!

— Сурайкин, облажался ты, — констатирую я. — Это же ведомственная квартира. Что ты творишь? Профессионал сраный. Это кто тебя, Кухарчук заставил закон нарушить? Ты представляешь, вообще, какой сейчас скандал будет? Да я лично Чурбанову доложу!

— А ты-то здесь каким боком⁈ — злится он.

— Тебя не касается! Я служу Советскому Союзу, а ты с твоим начальником майором Кухарчуком, занимаешься незаконной деятельностью. Вещдок верни. Я уверен, что вот об этой твоей операции руководство не проинформировано. Полгода работы коту под хвост! Вредители. Думаю, об этом и генсеку будет доложено.

В прихожей хлопает дверь и раздаются шаги.

— Это что такое! — раздаётся гневный рёв. — Вы кто такие⁈ Как сюда попали⁈ Лейтенант, ко мне! Документы!

Мы выходим из спальни.

— Е**ть-копать!