И мне, как серафиму, безумно хочется сохранить эту чистоту… — он протянул руку и коснулся пальцами моей грудной клетки. Даже сквозь ткань рубашки я ощутила тепло. — Я восхищаюсь сильными людьми, но ещё больше сильными, юными девушками, которые даже в самые трудные времена сумели сохранить доброту…

— Гм… — я отстранилась, неловко заправляя волосы за уши. — Выходит… я не могла проснуться из-за того, что в моё сознание проник менталист, посланный Торасом Рамом?

Ректор втянул воздух носом и, взяв приборы, продолжил трапезу.

— Скорее всего. Мне пришлось сильно постараться, чтобы ты справилась с паразитом, не отпускающим тебя. Поэтому мы оказались здесь. В одной кровати, — мне показалось, тьмаг нарочно пытался меня смутить, такая уж у него манера поведения.

— Значит, ваш голос я слышала в своей голове. Только его и помню… — призналась, беря из корзинки свежую сдобу, посыпанную сахаром. Мама пекла похожие булочки, я любила есть их с джемом и молоком…

Ректор вдруг застыл с ложкой у рта, пристально взглянув на меня.

— Ты можешь поплакать, тебе не обязательно всё время быть сильной… — он опустил приборы, повернулся ко мне, чуть отодвинувшись от стола и распахнул объятия. — Оплакивать родных — это нормально, Юнна, ты должна позволить горю выйти. У меня… у меня сердце сжимается, видя твои попытки сдержаться…

Больше мне не потребовалось никаких доводов и убеждений, я просто нырнула в руки тьмага и разрыдалась, уткнувшись носом в его плечо. Вместе со слезами уходила вся боль, копившаяся в груди.

— Мы выберем для мерзавца особую меру наказания… — шептал тьмаг, успокаивающе гладя меня по голове. — И твоя душа не будет запятнана, тебе не придётся марать руки. Поверь, ты больше не одна в этом мире. Просто сохрани для меня чистоту своей души, и я отомщу за тебя любому…

Я вздрогнула, поднимая на мужчину заплаканное лицо.

«Как прекрасны его глаза… как уютно в его объятиях…» — я становилась жадной. Мне вдруг захотелось, чтобы тьмаг вот так обнимал только меня, только обо мне заботился с такой теплотой и трепетом. И стало горько от собственных мыслей, ведь такое вряд ли когда-то произойдёт. Но…

— Я хочу стать сильнее… — произнесла сипло, ловя сверкающий взгляд мужчины. — Хочу стать лучшей, хочу бороться с Мраком.

— Так и будет, — улыбнулся он. — Я вижу в тебе огромный потенциал, Юнна.

Моё имя из его уст звучало как-то по-особенному нежно. Ласкало слух.

Нехотя отстранилась и вернулась на свой стул.

— Что мне делать теперь, стоит ли продолжать скрывать свою личность и носить артефакт?

Ректор безразлично пожал плечами.

— На твоё усмотрение, но поверь, здесь тебе ничего не угрожает. Я достану Тораса Рама раньше, чем он доберётся до тебя.

— Мне комфортнее с артефактом, — призналась, опуская взгляд в тарелку. — Не хочу привлекать лишнее внимание, особенно… особенно, когда на вас ведётся такая ожесточённая охота. Так хотя бы во мне не видят особую конкурентку. Не хочу, чтобы ещё возникли проблемы с другими адептками…

Элиот подпёр ладонью подбородок, хитро ухмыльнувшись.

— Если бы они знали, что меня не привлекает внешность, а привлекают совершенно другие качества, то заволновались бы куда сильнее…

Судорожно выдохнула, облизав губы, и схватила стакан, почти залпом осушив его.

— Можно спросить вас?

— О чём угодно, — легко разрешил он, беря из вазочки ломтик яблока.

— Гм… можно узнать, если вы ангел, то как оказались среди людей и почему у вас нет крыльев? — моё любопытство было вполне уместно: я ведь впервые встретила существо, похожее на себя саму. Не человека…

— Я серафим, Юнна. Существо, созданное Богами на Краю мира. Серафимы выполняют разные миссии в мире людей: наблюдают за ними, познают любовь и предательство, редко вмешиваются в их судьбы, но иногда… карают их за злодеяния… — взгляд тьмага наполнился мрачной тоской. — Я потерял свои крылья… точнее не так, я отказался от своих крыльев и покинул Крайний мир, когда Боги стали требовать наказывать людей за то, что те перестали верить в них. Я посчитал это несправедливостью, ведь Боги сами сделали так, что люди забыли о них, сами перестали спускаться к ним, сами перестали творить чудеса, которые поддерживали бы веру в людских сердцах. Я не хотел становиться орудием глупого, бессмысленного правосудия…

Шумно сглотнула, растирая взмокшие ладони. Тьмаг усмехнулся.

— Не смотри так, а то я сочту, что нравлюсь тебе.

— Ещё чего… — буркнула сердито и запихала в рот булку.

Лучше скорее поесть и вернуться к учёбе. Чем дальше я буду находиться от ректора, тем лучше, влюбиться только не хватало…

Глава двадцать первая

Поблагодарив лекаря за заботу, я вернула артефакт на шею и отправилась для начала в комнату, оставив ректора заниматься своими важными делами. После разговора с ним на душе стало легче. Я больше не стыдилась себя и не думала, что быть демоном плохо. Я такой родилась, такой и останусь. Наоборот, я, пусть и ненамного, ощутила себя особенной, не такой как все. И мне нравилось думать, что после этого разговора, мы с тьмагом стали чуточку ближе. Эта мысль согревала…

Лея перебирала ворох платьев. Я застыла в дверях, с интересом склонив голову набок.

— А, ты вернулась, — не оборачиваясь, бросила она. — Через два дня посвящение, а я не знаю, какое платье выбрать. Всё, что прислали из дома кажется таким безвкусным… неподходящим.

Подошла к своему шкафу и сняла с вешалки брючный костюм. Кажется, я проспала завтрак, так хоть, может, на тренировку успею.

— Разве стоит такому простому событию придавать столько значения? Не хочешь лучше вместе попрактиковаться в использовании тьмы? — спросила, повернувшись. Соседка застыла с нежно-голубым платьем в руках. В глазах мелькнула тревога и безысходность, как у загнанной в угол мышь.

— Не думаю, что мне стоит тратить на это время… — подозрительно тихо отозвалась она. — Я же не планировала всерьёз становиться тьмагом.

— Не попробуешь — не узнаешь, — хмыкнула, пожав плечами. — Вдруг тебе понравится, вдруг это твоё призвание… Просто не относись сейчас к этому серьёзно, представь, что просто развлечёшься немного, ничего ведь страшного не случится,