В отеле я встретился с Даниэлой, моим израильским издателем, и мы пошли выпить. Она влюбилась в мою предыдущую книгу, открыв ее для себя во время поездки в Англию, и занималась ее переводом на иврит. Это меня немало удивило, потому я всегда мечтал о том, чтобы меня перевели на язык, который читается задом наперед, и вызвало во мне чувство собственной значимости. Я объяснил причины своего приезда в Израиль, рассказал о пари и о том, как собираюсь отыскать Спыну.

– «Маарив» фактически согласилась решить для меня эту проблему, – сказал я, – если я передам им эксклюзивные права.

Даниэла выглядела шокированной.

– Ты не должен этого делать, – твердо сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня куча договоренностей с другой газетой по поводу твоей книги. Если ты сделаешь это для «Маарив», они все отменят. Ты должен позвонить им и сказать, что не предоставишь эксклюзив.

– Но, Даниэла, они же все организовали – завтра меня везут на встречу с этим парнем.

– Тони, я категорически запрещаю тебе говорить с ними.

Никакого смысла препираться. Она хотела «шеш» – и все. Мои надежды на то, что все пройдет легко, рухнули. Придется начинать с нуля. С Новым годом, приятель.

Возможно, мое решение лететь под Новый год было довольно странным, но я запланировал эту поездку между другими рабочими делами, и это был единственный реальный способ выкроить время – а последнее мне наверняка понадобится, после ошеломляющего заявления Даниэлы. Так что я попросил у нее совет, куда можно пойти, чтобы провести типично израильскую новогоднюю ночь.

– А чего тебе хочется? – спросила она.

Хороший вопрос, и я действительно не знал на него ответа. Я уже давно не радовался новогодним праздникам, Проблема в том, что подростком я просто обожал эти праздники. Они неизменно проходили на вечеринках, где все были пьяными и где в полночь разрешалось поцеловать любую девушку, которая тебе приглянулась. Это казалось потрясающей идеей, никаких подвохов: подходишь к девушке, говоришь: «С Новым годом», а потом целуешь. Не знаю, почему, но с тех пор жизнь стала гораздо сложнее.

Еще одна проблема новогодней ночи связана с неизбежным ощущением неверного решения. В эту праздничную ночь тебя приглашают, по меньшей мере, на три разных вечеринки, но попасть удается только на одну. В полдвенадцатого, когда понимаешь, что сидишь и слушаешь, как продавец ковров восхваляет достоинства износостойкого ворса и указывает на его преимущества перед обычным линолеумом, возможно, начинаешь думать, что одна из двух других вечеринок могла оказаться вариантом получше. Вероятно, так было всегда. Наверное, какой-нибудь древний человек встречал Новый год, потягивая медовуху и думая о том, что, возможно, провел бы время гораздо лучше, если бы пошел на вечеринку к царю Огу, жившему в четырех пещерах от него. Даниэла направила меня в винный бар, владелец которого был ее знакомым, и сказала, что там должно быть весело. Но весело не было. Никто даже не стал вести обратный счет до полуночи. Я забыл, что в Израиле мало кто отмечает Новый год, потому что главное торжество происходит в сентябре на Рош ха-Шана.

Поцеловать меня никто не подошел, и я тоже не стал ни к кому подходить за поцелуем. Вероятно, мою отвагу приглушило осознание того, что все были с оружием. Я побрел в отель немного разочарованный. Как я ни старался забыть, но для меня новогодняя ночь – это ночь, когда в полночь тебя обнимают, целуют и разделяют с тобой радость взаимного притяжения. Когда-нибудь такой Новый год начнется с отличного секса.

Свой первый целый день в Израиле я провел, гуляя по городу, делая телефонные звонки и загорая на солнце. Я с удовольствием грелся, Средиземное море приятно плескалось о песчаные пляжи Тель-Авива, и меня согревало не только солнце, но и мысль о том, что дома, в Англии, все дрожат от холода. Потом мне стало стыдно. А как же мои друзья в Молдове, борющиеся за выживание суровой зимой, при постоянных отключениях электричества и вечно слабеющей экономике? Я мысленно послал им воздушный поцелуй и напомнил себе, что я – удачливый негодяй.

Я отзвонился по всем номерам, которые дали мне друзья до отъезда, и поболтал со множеством разных автоответчиков. Я дозвонился до одного парня по имени Йехуда, который жил в Иерусалиме и был репортером и тележурналистом, чей номер дал мне Артур. Он оказался очень интересным человеком, и я пообещал заглянуть к нему, если поеду в Иерусалим. Также я поговорил с парнем по имени Джонни, который был англичанином и эмигрировал в Израиль с женой и детьми. Я не был с ним знаком, но кто-то (к сожалению, забыл, кто именно) попросил позвонить ему – вдруг он сможет мне помочь.

– О, привет, Тони, – радостно сказал Джонни. – Филиппа говорила, что ты можешь позвонить.

Филиппа? Я порылся в памяти, пытаясь вспомнить, кто такая Филиппа.

– Да, старая добрая Филиппа – она передает привет, – приврал я.

– Она рассказала, чем ты тут занимаешься, и я думаю, что вообще-то мог бы тебе пособить.

Моя челюсть отпала. Я не мог поверить в то, что услышал. Один из хороших друзей Джонни был спортивным физиотерапевтом, который хорошо знал тренера клуба «Маккаби» из Кфар Каны. Если нужно, Джонни мог бы сделать несколько звонков и попытаться организовать теннисный матч в ближайшие несколько дней.

– Ты правда думаешь, что можешь это сделать? – удивился я.

– Не вижу причин, почему нет.

Через двадцать минут все было улажено. Мы будем играть послезавтра в теннисном клубе в местечке под названием Зихрон-Яаков, недалеко от дома Марина Спыну. Я и вправду был удачливым негодяем.

Я изучил карту и распланировал остаток своей поездки. Я съезжу в Иерусалим, потом поеду на север в Зихрон-Яаков, чтобы обыграть последнего молдавского футболиста, а потом на юг, к курорту Эйлат на Красном море. Я выпил пива, которое было особенно вкусным, и вышел к Средиземному морю. Мое приключение практически завершилось.

Иерусалим – городок довольно известный. Пару тысяч лет назад там произошло несколько ничем не примечательных событий, которые получили некоторую огласку, но, полагаю, что поистине его прославило проведение в 1979 году музыкального конкурса «Евровидение». Как можно забыть эту победу принимающей стороны с воодушевляющей песней «Аллилуйя»? К сожалению, внезапно после музыкального триумфа людям захотелось мира в этой части света, и они стали сражаться между собой за то, кому она по праву принадлежит. Уверен, споры все еще продолжаются – и, без сомнения, их обострила победа Даны Интернэшнл 20 лет спустя.

Несколько лет назад, после волонтерского опыта в кибуце, я нанес мимолетный визит в Израиль и остановился в странной гостинице для путешественников под названием «Петра». Когда я вошел через ворота в древний город Яффа, то увидел это место и подумал, что будет правильно заселиться снова именно туда. Отель стал престижнее, но лишь на толику. Теперь у него появились листовки, в которых с гордостью сообщалось, что это самый старый отель в Иерусалиме, основанный в 1830 году. К несчастью, там был все тот же водопровод. В рекламе также сообщалось, что отель может похвастать знаменитыми постояльцами, включая Алленби (британского полководца, который в 1917 году освободил Палестину от власти Османской империи, длившейся четыре столетия), Марка Твена и Германа Мелвилла – последний, как утверждалось, придумал в одном из номеров сюжет «Моби Дика».