– На что?

– Как на что?! Что ты притворяешься дурочкой! На твои чувства к нему.

Я напряглась:

– Это ты о чем?

– Ты же всегда была влюблена в Марка, признай…

От беременности у Алисы окончательно поехала крыша. Что за бред! И однако чем дольше я всматривалась в нее, тем больше она с ее решительным выражением лица пугала меня. Она была уверена в себе и явно считала непреложной истиной все те глупости, которые собиралась вывалить на меня.

– Нет! Вовсе нет!

Она огорчилась. Выходит, подумалось мне, я и впрямь веду себя как полная идиотка.

– Хочешь, я освежу твою память?

Я сложила на груди руки и отвернулась, чтобы ее не видеть.

– Прекрати дуться и выслушай меня!

– Захочу и буду дуться, а тебя я не слушаю!

– Какой же ты бываешь невыносимой!

Но я действительно не желала слышать то, что она собиралась мне выложить.

– Да, мы были потрясены его исчезновением, но ты больше нас всех, вместе взятых…

– Неправда, – возмутилась я и опустила голову. – И вообще ненавижу вспоминать ту историю.

Она ухмыльнулась:

– Как это странно, подумать только! Не жди, пожалуйста, что я буду сюсюкать с тобой! Пора покончить со всем этим дебилизмом! Напомнить тебе, кто рыдал ночи напролет на нашем раскладном диване? Кто караулил каждый вечер у выхода с факультета? Кто едва не провалил стажировку из-за того, что Марк пропал.

Я резко подняла голову и возмутилась:

– Что за чушь ты несешь!

– То есть ты утверждаешь, будто мне приснилось, что однажды начальник устроил тебе разнос за то, что ты не явилась на встречу, поскольку несколько часов просидела возле входа в дом Маркова деда?

– Может, и так, но когда все это было? Сто лет прошло! Мы были друзьями, и не более! Я сходила с ума от беспокойства, вот и все!

Она встала с дивана и подошла ко мне, возвышаясь надо мной, тогда как я съежилась в кресле.

– Когда речь заходит о Марке, ты ничего не соображаешь и не замечаешь очевидного! Так было всегда, и у нас никогда не было сомнений в том, что между вами происходит. Какие тут сомнения?! Вы вообще были как сиамские близнецы! Стоило одному сделать движение, и другой его тут же подхватывал, вы…

– И что?! Мы были детьми, нам по двадцать пять лет было!

– Если честно, Яэль, вам не понадобилось много времени, чтобы войти в ту же колею!

Я тоже встала и зло улыбнулась:

– Ничего подобного. Все изменилось, и сегодня мы просто доставляем друг другу удовольствие, вот и все!

Я сознательно добивалась того, чтобы ей стало неловко, но у меня это плохо получилось, потому что она не угомонилась и продолжала настаивать:

– Перестань зарывать голову в песок… Понаблюдай за собой, ну и за ним тоже, больше я тебя ни о чем не прошу…

– Ты теперь увлеклась кухонной психологией? – иронически спросила я.

– Может, это и кухонная психология, но я, по крайней мере, живу, чувствую, люблю и не отказываюсь от своей любви.

Я отшатнулась. Алиса бросила меня и отправилась проверять, чем занимается ее семейство. Я воспользовалась возможностью и сбежала. Бассейн поможет сбросить напряжение: слишком много мыслей меня осаждало. Во-первых, беременность Алисы. Я, конечно, была очень рада за них, однако она напоминала мне о чем-то бесконечно далеком и от моей сегодняшней жизни, и от моего будущего. Надо быть честной: ничто не предвещает, что мне когда-нибудь доведется увидеть этот свет, испытать блаженство ожидания ребенка, на собственном опыте узнать, что такое почти животная опека моей матери. Когда я выкрою время, чтобы завести ребенка? И с кем? А как его воспитать? Да и сумею ли я это сделать, впрочем? Нет, конечно же нет. Во-вторых, меня вывела из равновесия Алисина речь насчет Марка, моих якобы чувств к нему и отчаяния из-за его исчезновения. От кого я должна защититься? От Марка? От самой себя?

Однажды утром, примерно в полдесятого, я, надев наушники, готовилась к нашему с Бертраном традиционному подведению итогов, как вдруг подавший голос телефон нарушил мое безмятежное спокойствие.

– Да, – ответила я, не проверив имя звонившего.

– Яэль, это Марк.

– Привет, – выдавила я после секундной заминки.

– Тебе удобно говорить?

– Я работаю.

– Я тоже!

– Извини. Меня…

– Тебя ждут, я знаю. Но не беспокойся, я ненадолго. Хотел узнать, свободна ли ты сегодня вечером? Могли бы вместе поужинать.

Ой… хотя почему бы и нет!

– С удовольствием, только я не знаю, когда освобожусь. Не раньше восьми или половины девятого.

– А если нам поехать к тебе? Я все сам приготовлю, ты не против?

– Нет…

– Я мог бы заехать за тобой к концу работы.

Ух ты, все усложняется… Марк в агентстве…

– М-м-м… не знаю…

– А какие проблемы?

На пороге своего кабинета показался Бертран. Паника на корабле! Почему он вечно вырастает рядом со мной? Не дает мне урвать и двух спокойных минут, жалких двух минут. Не раздумывая, я ответила Марку:

– Освобожусь и пришлю тебе эсэмэску с адресом агентства.

– До вечера, целую.

Почему в любом дружеском разговоре невинное «целую» – это простая формула вежливости и ничего больше, что-то типа «пока-пока» или «до скорого», тогда как когда «целую» произносит Марк, я бессознательно опускаю веки, а мое тело и мысли неизбежно устремляются к тому, что произойдет между нами? Серьезное лицо Бертрана, приближающегося к моему столу, было как холодный душ.

– Я тоже, – быстро ответила я Марку, выключила телефон, вытащила наушник и вскочила с кресла. – Бертран? Можем поговорить сейчас?

– А я подумал, что ты обо мне забыла. – Выражение его лица не поддавалось расшифровке. – Я тебя жду уже пять минут, но если у тебя что-то неотложное…

В восемь вечера я отправила Марку смс, как и обещала. Он сразу же ответил: «Буду минут через 20» и оказался предельно точным. Он ждал меня, прислонившись к припаркованной у здания машине: сигарета в зубах, руки в карманах. Я не сумела сдержать улыбку. Которая, впрочем, тут же застыла, когда я заметила в нескольких метрах от входа Бертрана, возвращавшегося в офис. Что за невезение! Марк настойчиво смотрел на меня, на губах блуждала лукавая усмешка. Необходимо действовать предельно быстро. Я направилась к Марку и, не останавливаясь, помахала рукой шефу:

– Хорошего вечера, Бертран. До завтра!

Бертран решительно двинулся ко мне, пришлось притормозить.