И вот теперь они лежали по разным комнатам и ждали. Чего? Что ответы на их вопросы придут сами собой?

Понемногу мысли у нее все больше путались. Голова стала тяжелой, дыхание – ровным и глубоким. По ногам пробежала дрожь, и Агнес заснула.

Когда она открыла глаза, было уже светло. Солнечные лучи проникали в комнату по бокам опущенной шторы. Агнес потянулась, повернулась на бок лицом к двери – и тут же окончательно проснулась. В дверях стоял Тобиас. В одних трусах. Черных, облегающих. Она почти забыла, какой он худой, если не сказать тощий. Темные волосы до плеч, зеленые глаза смотрят прямо на нее. Он подошел к кровати и, не говоря ни слова, приподнял одеяло и лег рядом с Агнес.

Она не смогла бы объяснить, как это произошло, знала только, что ни о чем не жалеет. Ощущение его кожи, его запах, его мягкие волосы под ее пальцами. Казалось, с той ночи, пять месяцев назад, когда Тобиас позвонил и сказал, что уходит, мышцы Агнес были сведены судорогой, а ее легким не хватало кислорода. Так ей казалось теперь, когда она лежала в его объятиях, успокоившаяся, обессиленная, опьяненная воздухом, который вдыхала полной грудью. Тобиас гладил ее волосы, целовал лоб, клал руку ей на живот, и она лежала там, поднимаясь и опускаясь, как лодка на волне. Агнес не могла сопротивляться. Она даже не помнила, почему должна это делать. Сопротивляться кому? Этому мужчине, который лежит рядом с ней, с которым ей так хорошо? Который пробуждал в ней желание смеяться, забыв про печаль.

– Мама умерла, – вдруг сказала Агнес.

Тобиас вздрогнул, наверное, он задремал.

– Что? – Он приподнялся, опершись на локоть.

– Мама умерла, – повторила она. – В пятницу были похороны. Ее сбила машина, когда она ехала на велосипеде.

Тобиас был потрясен.

– Не может быть… Ты шутишь. – Агнес смотрела на него и молчала. Нет, она не шутила. – Мод… Мод умерла? – На глазах у него блеснули слезы. – Какой ужас! – снова и снова повторял он. – Какой ужас! – Он обнял ее и крепко прижал к себе. Так они и лежали, пока страшная новость постепенно не отступила на задний план и они не начали снова целоваться.

Они все еще были в постели, когда позвонил Калле. Простыня была усыпана крошками от бутербродов, которые приготовил Тобиас. На тумбочке рядом с кроватью стояла чашка с остывшим кофе. Агнес так его и не допила. Зато бутылка шампанского, которую она принесла из ресторана, была пуста.

Агнес сняла трубку. Отодвинувшись к спинке, чтобы удобнее было говорить, она подтянула одеяло, но Тобиас тут же стащил его вниз и принялся целовать ее грудь. «Как красиво», – мычал он, пока Агнес разговаривала с Калле, тщетно пытаясь сосредоточиться.

– Ну, как у вас вчера прошло?

– Вчера? Ты про этого…

– Про Рольфа.

– Рольфа? Ну да! А что с ним?

– Как все прошло?

– Прошло… ой, подожди минутку! – Агнес оттолкнула Тобиаса, который теперь целовал ее в живот. Она сделала страшные глаза и показала на трубку.

Тобиас ухмыльнулся, но все же послушно откатился в сторону и только легонько поглаживал пальцем ее бедро. Агнес предприняла новую попытку:

– Извини, что ты сказал?

– Я не вовремя?

– Нет-нет, все нормально. Я просто… выключила радио.

– Понятно. Я хотел узнать, как вчера все прошло в ресторане. Как Рольф?

– Как тебе сказать… Тебе нужна правда, или ты просто хочешь услышать, что все в порядке?

– А что, у меня есть причины волноваться?

– Боюсь, Рольф переоценил свои способности.

– Ты серьезно? Но он говорил, что работал в «Баре художников», в «Панораме», в «Улитке»…

– Значит, это было до того, как он стал пить пиво на скамейках в парке и ночевать там же.

– Не может быть!

– Может, если только нет другого «Бара художников», такого, где подают антрекоты с картофельным пюре из пакета.

Калле застонал. И Агнес тоже чуть не застонала, потому что палец Тобиаса снова начал бродить по ее телу.

– Извини, Агнес, я понятия не имел, что он настолько плох.

– Ничего, я выжила, но боюсь, тебе не понравится продолжение этой истории.

– Значит, это еще не все?

– К сожалению, нет. – Агнес строго посмотрела на Тобиаса и опять отвела в сторону его руку.

– Он угостился за наш счет?

– Да, пивом, но не в этом дело.

– А в чем?

– У нас вчера был важный гость…

На этот раз стон Калле больше напоминал предсмертный хрип.

– О нет! Неужели Лола?

– Увы.

– Кошмар?!

– В общем, да. Думаю, мне в последнюю секунду удалось предотвратить полную катастрофу, но в любом случае хорошего мало.

Калле молчал.

– Кстати, как ты себя чувствуешь?

– После твоего рассказа – плохо, – со вздохом ответил он.

– Мне очень жаль, наверно, нужно было сразу закрыть ресторан, как только я поняла, чем это может кончиться, но я думала, надо дать Рольфу шанс.

– Ты ни в чем не виновата, Агнес. Ответственность целиком и полностью лежит на мне. Прости, что я так тебя подставил.

– Все в порядке. – Агнес вспомнила слова Давида о том, что, возможно, еще не все потеряно. – И мне кажется, нам рано впадать в панику. Мы ведь еще не знаем, что Лола написала. Может, она не станет принимать во внимание вчерашний вечер, она ведь до этого к нам несколько раз приходила. И тогда ей не к чему было придраться. Ты не согласен?

– Возможно. – В голосе Калле слышалась неуверенность.

Агнес решила, что пора заканчивать разговор, так как Тобиас начал проявлять нетерпение.

– Постарайся больше об этом не думать, – сказала Агнес как можно более бодрым тоном. – В любом случае сегодня Паоло выходит на работу.

– Если б он вчера там был… Ладно, надеюсь, завтра увидимся. Спасибо, что вчера выручила. И еще раз прости, что так получилось…

Положив трубку, Агнес вытянулась в кровати. Тобиас склонился над ней и поцеловал в губы.

– Слушай, – с задумчивым видом начал он. – А куда делась моя картина?

– Я изрезала ее на мелкие кусочки.

Он вздрогнул и уставился на нее широко открытыми глазами.

– Ты шутишь, – медленно произнес он.

Агнес не смогла удержаться от смеха.

– Конечно, шучу. Кто я, по-твоему? Гленн Клоуз[21]из «Опасных связей»? Твоя картина лежит под кроватью.