Агнес кивнула.

– Очень красиво. Спасибо. – В горле у нее стоял комок.

Луссан не сводила с нее глаз.

– Можно мне посмотреть? – попросила она, когда любопытство наконец пересилило злость. Агнес протянула ей медальон. Луссан долго разглядывала вставленную в него фотографию. Потом захлопнула медальон и вернула Агнес. – Красиво, – коротко сказала она.

Тобиас ликовал. Ему удалось не только удивить Агнес, но и одержать верх над ее вредной подругой.

– Я рад, что тебе понравилось, – тихо произнес он, обращаясь к Агнес. – Я подумал, тебе будет приятно всегда иметь при себе ее портрет.

Агнес смахнула со щеки слезу, еще немного, и она расплачется. Тобиас встал и обнял ее:

– Я не хотел тебя расстроить.

– Я не из-за подарка, я из-за мамы.

– Я понимаю. – Тобиас еще крепче прижал ее к себе.

Луссан отвела взгляд.

– Мне надо идти, – объявила она, одним глотком допила вино, слезла с табурета, поспешно собрала свои вещи. Агнес высвободилась из объятий Тобиаса и подошла к подруге.

– Не сердись на меня, – тихо сказала она.

Луссан погладила ее по голове, как ребенка.

– Я не на тебя сержусь, а на него. Хотя, может быть, и на него уже не сержусь. Звони. – Она быстро развернулась и вышла из бара. Вскоре Агнес услышала, как хлопнула входная дверь.

Тобиас оставался в ресторане до самого вечера. Когда ушли последние посетители, он помог Агнес убрать со столов посуду, зашел на кухню поздороваться с поваром. Паоло вопросительно посмотрел на Агнес, но та сделала вид, что не заметила его взгляда. Хватит с нее на сегодня. В свое время Паоло узнает и про Тобиаса, и про его неожиданное возвращение.

Дома Агнес опять достала медальон. Тобиас обнял ее, привлек к себе.

– Я очень любил твою маму, – ласково сказал он.

– Знаю, – прошептала Агнес. – И мама очень тебя любила. – Она посмотрела на фотографию. – А когда сделан этот снимок?

– Когда я был у вас в Лэннинге на Рождество. С тех пор он у меня и хранился. Теперь, правда, пришлось его разрезать, но дело того стоило. – Он с довольным видом посмотрел на Агнес и добавил: – Кстати, хорошее было Рождество, настоящий семейный праздник.

* * *

Честно говоря, Агнес не очень хотелось ехать в Лэннинге, но выбора не было. Тетя Гуллан вернулась в Испанию, отец остался один. Агнес знала, он ее ждет.

Если бы не Тобиас, она бы с удовольствием поехала домой и, насколько возможно, помогла отцу. Он тяжело переживал смерть любимой жены, а тут еще к его горю добавилось одиночество. Наверно, было бы лучше, если бы отец продолжал работать. Четкий распорядок, друзья и коллеги, принесенный из дома обед, футбольный тотализатор, который они организовали с Пелле, Гертом, Улофом и как их там еще звали. Спокойная, размеренная жизнь, все, к чему отец привык за долгие годы работы. Но какой смысл теперь об этом думать, завод закрыт, и если бывшие приятели отца решат продолжить свою игру на тотализаторе, им придется делать это в каком-то другом месте. Агнес надеялась, что они вспоминают Свена, что люди, которые были на похоронах, хоть изредка звонят или навещают его. Отцу очень нужна помощь и поддержка.

Сама она звонила почти ежедневно. И каждый раз у нее щемило сердце: отец говорил, что у него все в порядке, но даже по голосу было слышно, что это не так. Поэтому, когда у нее неожиданно выдались свободные выходные, Агнес поняла, что не сможет остаться дома.

Она решила не брать с собой Тобиаса. Сначала ей надо хотя бы поговорить с Мадде. Вряд ли это будет легче, чем с Луссан. Она потрогала висевший на шее медальон. Может, ей все-таки удастся убедить сестру, что Тобиас изменился. Раскаялся и попросил прощения. В любом случае Мадде должна понимать, как он ей сейчас нужен.

Агнес извинилась перед Тобиасом, сказала, что ей конечно же хотелось бы провести выходные с ним, ведь свободное воскресенье у нее бывает нечасто. Но Тобиас успокоил ее: он никуда не денется, у них впереди много времени. Им незачем спешить.

Когда в субботу утром она уходила из дома, Тобиас еще спал, лежа на животе и обхватив руками подушку. Упавшие волосы закрывали лицо. Одна нога торчала из-под одеяла. Он негромко похрапывал. Выходя, Агнес тихо закрыла за собой дверь, чтобы его не разбудить.

На Сниккарвэген все было по-старому. И все равно по-иному. Дом выглядел как обычно. На крючке возле плиты висел мамин фартук. На столике в прихожей лежали ее жемчужные клипсы. Свен явно не знал, что со всем этим делать. Агнес приготовила ужин, а когда они поели, осторожно предложила разобрать мамины вещи. Может, что-то стоит выбросить, а что-то отдать. Отец кивнул.

– Вместе посмотрим? Или хочешь, чтоб я одна это сделала? Я думаю начать с ванной.

Свен страдальчески посмотрел на дочь.

– Начинай, – сказал он. – Я потом подойду.

Агнес пошла в ванную и открыла шкафчик.

Он был битком набит тюбиками, флаконами, баночками. Мод не считала себя красавицей, но за кожей ухаживала. Она не пользовалась дорогой косметикой. Очищающее молочко, тоник, дневной и ночной крем – все для сухой кожи, и все куплено в аптеке. В маленькой стеклянной баночке с розовой крышкой лежали какие-то желеобразные шарики. Агнес взглянула на этикетку: «Капсулы времени». Производители обещали, что их капсулы способны повернуть время вспять. Если бы это было так просто! Агнес точно знала, в какой период своей жизни она хотела бы вернуться. Но это невозможно, и в этой баночке, как и во всех других чудодейственных средствах, не было ничего, кроме несбыточных надежд.

Вещи на выброс она складывала в пластиковый пакет. Жидкость для укладки волос, лак, щетка для волос, пудра и древние бирюзовые тени фирмы «Джейн Хеллен». Агнес не помнила, чтобы мать когда-нибудь ими пользовалась. Судя по стилю логотипа, они, скорее всего, были куплены еще в восьмидесятые годы. Засохшую тушь Агнес выбросила не раздумывая. А питательный крем оставила. Мужчинам он тоже нужен, хотя они это не всегда понимают.

Когда она закончила ревизию, шкафчик опустел, зато пакет на полу заполнился почти до краев. Агнес расставила отцовские вещи так, чтобы хоть немного скрыть образовавшуюся пустоту. Одеколон «Олд спайс» поставила на среднюю полку, рядом положила бритвенный станок. На другой полке одиноко стояла пена для бритья, а дезодорант делил полку с кремом для кожи. Агнес чуть не расплакалась, глядя на опустевшие полки. На пустоту, оставшуюся после ее мамы. Тут она услышала шаги Свена. Агнес взяла себя в руки. Сейчас не время плакать. Она здесь, чтобы поддерживать отца, а не расстраивать.

– Ну вот, – бодро сказала она, поднимая с пола пакет. – А с этим я потом разберусь.

Отец подошел к шкафчику и открыл дверцу. Постоял, разглядывая опустевшие полки. Не надо было сразу все убирать, подумала Агнес. Отец откашлялся и смущенно спросил: