Оказалось, он вполне неплохо ее слышит и понимает, потому что Лешка тут же ответил с интонацией заботливого папаши:

– Дура, конечно. Думаешь, мужики баб только за тело и любят? Если бы… Как вам объяснить, что нас бывает просто тянет, как к костру, к свечке? Это же счастье, найти человека, от которого будет тепло.

– Я давно поняла, – с неожиданной силой и ненавистью произнесла Ульяна, – что нас любят только в здравии и богатстве. Когда нам плохо, все разбегаются по щелям.

– Не все, – мягко ответил Алексей. – Конечно, и такое бывает, и даже очень часто, но… Ты что, думаешь, я вот так тебя брошу. Совсем одну? Тогда ты еще дурнее, чем я думал.

Ульяна вцепилась обеими руками в его спину, страшно пугаясь от того, что рано или поздно придется отпустить, а Алексей негромко, словно в далекую даль, мягко говорил, говорил, словно произнося старинный древний оберег волхвов, когда-то обитавших тут, и, по слухам, еще не исчезнувших с лица земли окончательно.

– Не надо бояться. Жизнь – она и без того короткая, чтобы бояться и страдать. Я страдал, я знаю…

Пальцы гладили ее между лопаток, и по пояснице растекался жар. Ульяна затрясла головой, соглашаясь, и проглатывая подступивший к горлу ком.

– Не буду, – прошептала она. – Может быть, я только сейчас поняла, что это значит – жить для кого-то…

Городишко, с его назойливыми запахами, ахающей железной дорогой, шумом из открытых окон вдруг отступил назад, а темнеющие небеса брызнули звездопадом, искрящимся, торжественным, как кремлевский фейерверк. И не было больше ничего, разве что в голове вертелась песенка из мультфильма о Золушке, парящей в собственных грезах вместе с прекрасным Принцем.

Они бесстыдно целовались, не обращая внимания на стушевавшегося полковника, который, все-таки не выдержал и скрылся внутри своего спичечного домика, но подглядывать не перестал, только усы торчали из окошка. Не обращали внимания и на Лерку, которая деликатно отвернулась, но все равно поглядывала, ни на темную фигуру в зарослях, которая затрещала ветками и рванула вперед. Оторвавшись от Ульяны, Алексей провел ладонями по ее щекам, откидывая растрепавшиеся волосы, и спросил:

– Когда ты едешь?

– Поезд через четыре часа, – прошептала Ульяна.

– Ты же не пропадешь там? Не выключишь телефоны, ага?

– Не выключу. Потому что мне без тебя будет невыносимо все это терпеть.

Они вновь потянулись друг к другу, но в этот момент звезды вспыхнули невыносимо ярко, заставив зажмуриться.

Вспышка, от которой в глазах закрутились зеленоватые пятна, заставила Ульяну и Алексея зажмуриться. Алексей даже руку поднял, загораживаясь, словно на него летел локомотив. Спустя несколько секунд последовала новая, такая же ослепляющая.

– Ты что делаешь? А ну, убери камеру!

Лерка, красная от злости, оставила свой насест и помчалась вперед, загораживая собой Ульяну и Алексея. Проморгавшись, Ульяна с неудовольствием обнаружила рядом с собой Геру.

Полная журналистского рвения, та, видимо, долго торчала в кустах, кормя комаров. Сенсационное сообщение о страстном романе Некрасовой и Митрофанова облетело все электронные СМИ. Ссылки на провинциальную акулу пера дали несколько агентств, что позволило Гере встрепенуться и, пока главная сенсация Юдино не умчалась прочь, выдать на гора новый шедевр, например, о том, что «олигарх Митрофанов» еще и криминальный авторитет, и вообще, скупил всю власть на корню.

Что Гере удалось снять, Ульяна не знала. Во всяком случае, прощание начальника ОВД и Лешки точно. Пост в кустах располагался прямо напротив дверей в ОВД. Тогда еще было достаточно светло, чтобы фотографировать, не обнаруживая себя, а вот для съемок любовного рандеву ей, вооруженной не самой лучшей техникой, потребовалось подойти ближе, поскольку без фотовспышки ничего бы не получилось.

Не стесняясь Лерки, Гера, близоруко щурясь, кружила вокруг Ульяны и Алексея, как акула вокруг раненного кита, беспрерывно щелкала затвором, и ядовито ухмылялась. Ее квадратные очочки поблескивали в сумерках.

Лерка топала ногами, орала и металась между Герой и влюбленной парочкой, но Геру это только раззадоривало:

– Ах, спасибо, какая прелесть! – ехидно ахала она, как инженер Изнуренков, переводя объектив на Лерку. – А еще кадрик! А побольше экспрессии? А если ручками помахать? Ах, ах, вы великолепны…

На кадрах Лерка наверняка вышла бы с перекошенным лицом. Ульяна попыталась унять подругу, а Алексей, нахмурившись, пошел к Гере. Та торопливо выдернула из кармана красную книжечку, уронила в пыль, подняла и замахала ею в воздухе:

– Не имеете права препятствовать свободе слова! Я представитель прессы!

– Я тебе щас покажу прессу! – бесилась Лерка. Алексей успел перехватить ее до того, как она вцепилась ногтями Гере в лицо. – А ну, отдай камеру!

Гера торопливо отскочила, но фотоаппарат не отпустила, продолжая давить на кнопку.

– Это насилие! Насилие над журналистами! – взвизгнула она. – Не имеете права! Есть закон о СМИ!..

– Леш, оставь ее в покое, – воскликнула Ульяна. – Скандала нам только не хватало. Да пусть подавится, ей же больше нечем, кроме этой помойки жить.

– Помойки? – ахнула Гера, и выдвинула подбородок вперед, ломая линию щек. – Давно ли ты с этой помойки вылезла?

– Ну, все, ты меня достала, – разозлилась Лерка, бросилась на Геру, но тут же споткнулась о выступающую крышку канализационного колодца и растянулась на земле. Гера издевательски расхохоталась и выдала из своего фотоаппарата целую очередь. Лерка вскрикнула и схватилась за коленку, морщась от боли. Ульяна и Алексей бросились к ней, а Гера, опасливо подойдя ближе, снова и снова давила на кнопку.

– Да пошла ты уже отсюда на хрен! – заорала Ульяна. Гера хихикнула.

Из ОВД почему-то никто не вышел, хотя наблюдателей хватало, все окна были залеплены физиономиями полицейских, но, ни на сторону заезжих звезд, ни на сторону Геры никто не торопился встать. Геру тут явно недолюбливали, а со знаменитостями связываться не хотели, особенно после строгого приказа начальства.

Из-за угла вышла Танька. Пару мгновение она оторопело смотрела на происходящее, а потом, рванув к заборчику чахлого полисадника вокруг чьей-то избушки, одним движением выломала штакетину и без единого звука ринулась к Гере, слишком увлеченной съемками, чтобы заметить нового противника. Не заметили Таньку ни Лерка, ни Алексей, а вот Ульяна успела лишь вытаращить глаза.

Без всяких церемоний Танька огрела Геру по спине, да так, что штакетина треснула и сломалась у Таньки в руке.

– Ай! – крикнула Гера и рухнула на четвереньки, неприлично отклячив объемную попу кверху. Не воспользоваться таким моментом было просто грех. Танька перехватила обломок штакетины и треснула по заднице Геры.