– Бабушка, – тоненько пропищали сбоку, – невыступай без дела, а то выгонят – бабла не заработаешь. В твоем положении надомолча за любую съемку хвататься. Сейчас не то что в твои юные годы, кругомполно восьмиклассниц с силиконовой красотой. Раздевайся!

– Здесь? – обалдела я.

– Ну не на улице же, – вздохнула худенькаядевочка в джинсах, обладательница писклявого дисканта. – Поторопись!

– Тут народ!

– Где? – пожала плечами собеседница.

– Ну, в студии. И я ни с кем не знакома!

Девушка скорчила гримасу:

– Умереть – не встать. Ладно, знакомься: счемоданом Макс, дальше Петя, Леша, Жорка, Игорь и Андрюха. У двери Антон иМиша, левее Федя, Сеня, Олег, Костя. Я – гример Маша. Все свои. Когостесняться? Давай, не тормози, на тебя смотреть не будут.

– Совсем? – поежилась я.

Маша закатила глаза.

– Откуда ты взялась? Бабочка в пустыне! Зафигом нам тебя разглядывать? Сделали работу и ушли. В первый раз, что ли?

Я кивнула.

– Прикольно, – усмехнулась Маша. – Дожила достарости и ни разу на обнаженку не попадала?

Я вновь замотала головой, Маша обняла меня заплечи:

– Расслабься. Они все педики. Им на бабположить и растереть. А я не лесбиянка. ОК? Обычное дело, типа съемки мебели.Представь, что ты комод. Йес?

– Как-то обидно ощущать себя изделием издерева, – призналась я. – И про возраст неприятно. Я вполне молодая, стройная…

– Ты капризная, – перебила Маша. – Странно,что вообще попала в модельный бизнес. В вате последние десять лет пролежала?Теперь уже в двадцать три года вход везде закрыт. Старость не радость, а тебеповезло. Билборд! Деньги! Слава! Приведешь внуков к щиту, ткнешь в рекламускрюченным пальцем и похвастаешься: «Глядите, детки, какая я. Вот как зажигаю!»

– Мне до внуков еще лет двадцать! –возмутилась я.

– Фу, надоела! – выдохнула Маша. – Все ей нетак! Я не нанималась к капризулям психоаналитиком. Ниче ей не нравится, нимебель, ни внуки. Ладно, у гинеколога когда-нибудь была?

– Конечно, – осторожно кивнула я.

– Он че, для тебя мужчина? – уперла руки вбоки Маша.

– Нет, просто врач.

– О! – обрадовалась гримерша. – И они простогинекологи: Степка, Макс, Игорь, Костя, Никита, Андрей, Мишка, Федька и таобезьяна в кровати. Все, как один, доктора, да еще голубые! Полегчало? Скидывайшмутяру, штукатуриться будем…

Я молча стала расстегивать джинсы. Ну почему сзавидной регулярностью я попадаю в идиотские ситуации? Следовало быразвернуться и уйти, оставив Настю разбираться с этой бригадой голубых, а япочему-то подчиняюсь обстоятельствам. Слушаюсь напористую гримершу. Ей-богу,мне до сих пор никогда не приходилось иметь дело с десятью гинекологамиодновременно. И сексуальная ориентация парней не аргумент, с виду-то онисмотрятся самыми настоящими мужчинами. Вот ведь попала!

Самое интересное, что Маша оказалась права.Никто из съемочной бригады не обратил на меня никакого внимания. Женщина,вылезающая из одежды, совершенно не заинтересовала снующих вокруг парней,каждый из которых занимался своим делом.

Маша схватила большую губку, налила на неенечто светло-коричневое и начала быстро меня «намыливать».

– Это зачем? – полюбопытствовала я.

– Тон, – кратко ответила девушка, – убираемнеровности и явные уродства.

Судя по количеству грима, последних у меняоказалось в избытке.

– Особо не елозь, – напутствовала меня Маша,укладывая в постель, – а то поправлять придется. И еще, очень прошу: некапризничай, не зли Никиту и Настю. А то нас тут до утра продержат, а у менясынишка в саду. ОК?

– Угу, – мрачно ответила я.

– Вот и ладненько, – повеселела Маша и ушла вотьму.

Я полежала пару секунд молча, потом решила,что нужно познакомиться с человеком, с которым по воле обстоятельств яочутилась в одной койке, и сказала:

– Добрый день, меня зовут Лампа.

– Роман, – лениво отозвался сокоечник. –Сделай одолжение, отодвинься подальше, ты какая-то противно липкая.

– Это грим, – пояснила я.

– Все равно, – уперся нахал.

– А от тебя несет чесноком, – отомстила я.

– Недавно пообедал, – сообщил он.

– Мог бы зубы почистить, – не успокаивалась я,– или жвачку, в конце концов, купить. И как только Настя с тобой спит!

– Ей нравится! – заявил Роман. – А тебя неспрашивают!

– Вообще-то мы в одной постели, – напомнила я.

– Я не звал тебя сюда, – прошипел любовникподруги. – В страшном сне не пришло бы в голову запихнуть к себе под бокзубочистку.

– Смею заверить, что я тоже никогда неувлекалась павианами, – зашипела я. – Знаешь кто ты? Обезьяна в мохере!

– В чем? – взвизгнул Роман. – Настя! Эта твоядевка, блин, дура!

– Уже познакомились? – обрадованнооткликнулась Ваксина. – Вот и хорошо. Никита, строй композицию!

– Чтобы я еще раз согласился на такое! –простонал Роман. – Чем от тебя несет? На какой помойке духи отрыла?

– Отодвинь ноги, а то у меня ощущение, что утебя на пальцах когти, – я отвесила наглецу ответный «комплимент». – Педикюрделать не пробовал?

– Я не гей! – гордо заявил мужик. – Вот еще,ногти полировать…

– Аккуратный гомосексуалист лучше вонючегонатурала, – сообщила я.

– И чего ты с ним делать будешь? – захихикалРоман. – Нюхать?

– Вижу, вы уже подружились, – потер рукиНикита. – Этта суперски! Не люблю, когда модели ругаются. Итак… Вау! Лицо!Машка, где морда?

Мы с Романом растерялись, а Настя закричала:

– Лампу не гримировать! Нам нужнаузнаваемость!

– Извини, милая, – снисходительно заявилНикита, – но ее лицо ни в какой билборд не годится. Разве на рекламу фильмаужасов. Глаза косые, нос набок, рот… Ну слов не подобрать!

Рома счастливо заржал.