– Ну прямо цирк в огнях! Говорю же, всебогатые – идиоты, а их охрана еще глупее. Мы с Фиркой систему разработали: какее хозяева на работу упрутся, я в гости прируливаю. Не каждый день, конечно,так примелькаться можно, а два-три раза в месяц.

– И как ты проникала в здание?

Суля ухмыльнулась.

– Через гараж. На центральном ходе дураки спистолетами, а на подземной стоянке никого. Туда только с брелоком попастьможно, поэтому Баларов решил на гоблинах в форме сэкономить.

Я молча слушала Сулю, поражаясь нелепостиорганизации охраны суперэлитного дома. Баларов сам отбирал жильцов, устроил имжесточайший кастинг, натыкал камер, завел лифт с карточками, набил домприслугой и охраной, но не учел, что аппаратура имеет мертвые зоны, и неподумал о гараже.

Хитрые студентки легко обманывали охранников.Суля спокойно ждала у въезда в гараж. Рано или поздно к воротам подкатываламашина – обслуживающий персонал тоже ставит свои тачки под землей, поэтомудолго куковать Суле не приходилось. Ворота поднимаются и опускаются медленно,автомобиля уже и след простыл, а створка все еще ползет вниз. Уехавший шофер ине видел, как маленькая фигурка подныривала под грохочущую железку.

Очутившись в гараже, Суля шла по правой стене:знала, что там очередная мертвая зона. Фира украла для подруги форменнуюодежду, которую Суля приносила с собой.

Облачившись в темно-синие тряпки с надписью«Служба „Парадиз“, студентка направлялась к черной лестнице. Она не бояласьбыть пойманной – уборщиков в доме тьма, они работают сменами, друг друга в лицоне знают, а форма делает человека как бы невидимкой. Пару раз Суля сталкиваласьс разными людьми, обслуживающими дом, и никто не выказал удивления.

Очутившись на нужном этаже, Суля звонила Фирепо телефону, горничная отпирала дверь, студентка, встав на четвереньки,преодолевала лестничную клетку и оказывалась в роскошных апартаментах Ветровых.Девушки развлекались как могли – купались в шикарной джакузи, пробовали духи икосметику хозяйки, пили кофе, лакомились деликатесами. Оттянувшись, Суляуходила тем же путем. Замечательное времяпрепровождение, просто СПА-клуб.

– Вот только телика у них не было, – частилаСуля. – Ну вообще никакого, даже самого маленького. У хозяина глаза болели.Фирка говорила, он все время капли в них заливал, врач запретил на экранпялиться. Музыку он слушал старперскую, тупую, со скрипками. Ну ни одной записиприличной группы не купил, чтобы там про любовь! Странные такие людивстречаются…

– Неужели хозяйка ничего не заподозрила? –изумилась я.

– Нет, – хмыкнула Суля.

– Но в ванной уменьшалось количествокосметики, из холодильника исчезали продукты… Я бы непременно удивилась.

– Ты нищая! – с презрением заявила Суля. –Небось у тебя одна бутылочка с гелем в душе. А знаешь, сколько у той мадамсредств? Вагон! Она почти каждый день новые упаковки притаскивала. Вскроет кремдля тела, чуть выдавит и отставит в сторону – то ли запах ей не понравится, толи вид. Екатерина и не помнила, сколько у нее чего есть. Там одной губнойпомады магазин, не пересчитать тубы! А с продуктами… Они дома мало ели, нуразве завтракали. Ветрова харчи покупала в самом дорогом супермаркете, одниделикатесы брала: хапала семгу, осетрину, белугу, причем всего сразу. Ее бы мойотец за такое ведение хозяйства прибил! А сожрут два ломтика, и все, остальноебыстро испортится. Рыба ведь, хоть и из крутого магазина, все равно тухнет. Нуи приказывала хозяйка Фирке: «Убери с полок дрянь, я сегодня свежее привезу».Ни разу не проверила, в мусор домработница хавку швыряет или с собой уносит. Впервый месяц Фира у нее спрашивала, куда девать, допустим, печенье со старойдатой. А та вздыхала и буркала: «Выброси». Но однажды заорала: «Отстань серундой! Сама разбирайся!» Фира и прекратила дергать Ветрову, стала меня вгости приглашать.

– Ясно, – кивнула я. – Ты лучше расскажи озаписке и о той тетке!

Суля сложила руки на груди.

– Мы с Фиркой сидели у Ветровых в гостиной. Якофе пила, она журнал разглядывала. Вдруг как заорет: «Вау! Она!» Я чуть неподавилась капучино…

– Кто? – спросила Суля.

Подруга ткнула пальцем в одну из небольшихфотографий, украшавших страницу издания.

– Вот, смотри. Это та самая женщина, котораямне письмо дала, чтобы на половик положить.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Суля.

– Стопудово, – заверила Фира. – У меня памятьна лица золотая! Она хоть и попыталась внешность изменить, да узнать можно. Ужбольно яркая – волосы цыганистые, родинка между бровями. Она ее, когда со мнойвстречалась, тоном замазала, но такую отметину гримом не скрыть, вот она ивыступила. А главное – сумка, настоящая «Марго». Я ее сразу узнала. Читала вжурналах, видела на картинках, но в жизни лишь один раз встретила – у той бабы.Представляешь, она мне письмо дает, я беру, и тут фифа как взвизгнет: «Эй, поосторожней!Ты мою сумку рукой задела! Небось не знаешь, какая это ценность. Запомни, передтобой подлинная „Марго“. Винтаж. Хоть понимаешь, о чем идет речь?» Ну я ей иответила: «Уж не тупая, читаю нужную литературу, сразу сумку узнала». И тут онауспокоилась, заулыбалась, будто довольная, что хорошо поела. Слушай, она ж,значит, дико богатая! Из нее можно денег вытрясти!

– Так тебе кто-то и даст, – засмеялась Суля. –Небось тетка с охраной ходит.

– Найду ее телефон и позвоню! – азартновоскликнула Фира.

– Где найдешь-то? – вытаращила глаза Суля.

Подруга закрыла журнал и потрясла им ввоздухе:

– В этой редакции Олеська Кислова из нашегокласса работает, она на журфаке учится! Доперло?

– Кисловой везуха, – завистливо протянулаСуля, – родители правильные попались, поэтому ей и журфак, и работа денежная, имашина собственная. Не то что мы – на юбку полгода собираем.

– Не ной, – оборвала Фира. – Я все придумала!Олеська мне телефончик мадамы достанет.

– Ерунда, – не успокаивалась Суля. – Ну, предположим,Кислова вспомнит, как ты за нее – не бесплатно, между прочим, тебе жприплачивали – во время дежурства по школе лестницу мыла, и отроет номерок. Ичего ты тетке скажешь?

Фира прищурилась.

– Она-то мне говорила, мол, в письме шутка,пусть Ветровы посмеются. Вот я и подумала: в конверте и правда ничегоособенного, детский стишок, отчего бы мне денег не заработать? Но толькохозяева занервничали…

Суля вдруг примолкла. И я в нетерпении воскликнула: