не так пеленаешь, не так кормишь, не так воспитываешь. Представляешь, какая у нас будет жизнь?

— Да, не веселые перспективы, — согласилась Женя. — Но — уезжать? А работа? Кто меня возьмёт, беременную? Кстати, надо твоим как-то объяснить, что аборта не было. С моими проще: отцу всё равно, а мама и так догадалась.

— Я сам скажу. С работой — мы же не завтра соберёмся? Сначала нужно определиться, куда едем, потом мне там найти работу, потом только продавать нашу квартиру, покупать жильё на новом месте и переезжать. Думаю, пока суд да дело, ты как раз до декрета доработаешь. Потом — отпуск по уходу за ребёнком, а за три года с работой что-нибудь решится. Садики в любом городе есть — на крайний случай. Но лучше, конечно, по специальности найти место, зря ты училась, что ли? Придумаем! И дом. Если хочешь, можем не квартиру покупать, а дом. Тем более, у нас есть домашний зверь, ему простор нужен, а не четыре стены.

Оба перевели взгляд на угол веранды, куда падал свет от уличного фонаря: Кузьма пыжиком скакал по пятну света и пытался ловить ночных мотыльков.

— Я согласна, — после некоторого раздумья произнесла Евгения. — Только мы не будем выбирать город, мы поищем работу. Тебе. Если повезёт, то и мне. Где найдём самую лучшую, туда и переедем.

Город спал, а они всё никак не могли наговориться.

Перебрали все темы — будущие планы, имена для малыша, переезд, отношения с родителями. Вновь вернулись к своим чувствам и эмоциям.

— День, а почему мы раньше никогда так не разговаривали? — поинтересовалась Евгения, наливая мужу чаю.

Денис с Кузьмой только вернулись после первого обхода, и оба решили, что самое время слегка перекусить.

— Времени не было на поговорить. Мы же, как в огне горели каждый раз, когда встречались. Мне тебя не хотелось из рук выпускать, до бесед ли тут? — сквозь бутерброд проговорил мужчина. — Это я сейчас понимаю, что поступали мы глупо, а тогда казалось — всё нормально. Нам хорошо вместе, весело, ненапряжно, в постели вообще полный улёт. К чему тратить время на разговоры?

— И получилось, что мы друг друга почти не знаем, — грустно добавила Женя. — Не понимаем, не чувствуем и оба не умеем слушать другого. И слышать.

— Научились же! Иди ко мне! — Денис отложил в сторону надкушенную колбасу и пересадил жену к себе на колени. — Правда, перед этим расстались, почти развелись и едва не потеряли нашего первенца.

Легким касанием он погладил животик жены.

— Сам себе не верю — я жду его или её с нетерпением!

— Ой, День, дети — это не только весело и трогательно, — улыбнулась Евгения. — Поработала в ясельках, теперь представляю. Ребёнок — это ещё то испытание нервов и терпения! Вот родится, недельку не поспишь по ночам, и захочешь сбежать.

— Не дождёшься! Нас же с тобой родители вырастили, не сбежали? И их дедушки-бабушки вырастили, значит, и мы справимся!

— День, а как мы им скажем, что переезжаем?

— Пока — никак. Зачем заранее воздух сотрясать? Как твои отреагируют — неизвестно. Вера Васильевна в новых отношениях, Александр Семенович в новом доме, заново жизнь строит, им не до нас. А моим энергию некуда тратить, кроме как на единственного сына. Отец мне всю душу вынет, если заранее узнает. Как это? — решили, и без него! Он себя считает главным, в принципе, имеет право. Он и есть главный — в своей семье. Но я вырос и создал личную ячейку общества, поэтому из подчинения родителям уже вышел. Разумеется, я им благодарен и люблю, хоть в некоторых вопросах с отцом мы расходимся во мнении, но теперь на первом месте у меня — ты и наша семья. Подозреваю, что папе не понравится такая рокировка, но ему придется её принять или мы рискуем надолго с ним поссориться.

— Не надо ссориться! — вздохнула Женя. — Хватит того, что я с мамой до сих пор не помирилась, а отец и того хлеще, вместо поддержки, сам пытался мне на шею присесть. Пусть хоть с твоей стороны у нас с родителями будет полная гармония. А когда расскажем им про ребенка и что мы помирились?

Денис открыл рот, но сказал совсем не то, что изначально собирался.

— Вот, чтобы ни у кого не было времени устроить нам слишком горячие проводы, мы про переезд никому ничего и не скажем. До поры, до времени! Про ребёнка я их сам порадую. Выберу время, и съезжу, такие новости по телефону не сообщают.

— Хорошо, — Евгения прислонилась к плечу супруга и прикрыла глаза — усталость навалилась, веки стали свинцовыми, неудержимо потянуло в сон.

— Э… Да у нас кто-то совсем спит. Женя! Жень? Всё, уснула. Будто, зарядка закончилась, — пробормотал он себе под нос, а потом бережно поднял жену на руки и занёс в комнатку. Устроил на диване, укрыл, подсунул под бок тарахтящего, как трактор, Кузьку и полюбовался на картину маслом: спит! Розовая, нежная, его! Трогательные реснички чуть подрагивают, бросая тень на щеки, губы так и просят к ним прикоснуться…

Денис выдохнул сквозь зубы и поспешно отвёл глаза — нет, нет, он на работе! Если приляжет рядом, куда так манит, то гарантированно проспит все обходы. Или не проспит, а пропустит, потому что, уснуть рядом с Женей он вряд ли сможет.

Ночь тянулась бесконечно. Предатель Кузька отказался покидать уютное местечко, и Денису пришлось делать обход в одиночестве, отчаянно завидуя коту — он бы тоже никуда не пошёл, если бы оказался с Женей в одной кровати.

Следующий день сюрприза не принёс — сделка была оформлена, деньги перечислены, Женя теперь свободна от недвижимости и бездомна. Вернее, теперь она прочно обосновалась в квартире Дениса.

Приятный бонус — местные бабушки больше к молодожёнам не цеплялись. Более того, с Денисом теперь дружно здоровались не только «пограничники», но даже гуляющие во дворе дети. Мужики уважительно жали руку и хлопали по плечу.

— Силен! Никто с этой Шапокляк не мог справиться, половина дома от неё стонала. Докопается, весь мозг выест и дыру продолбит не хуже дятла. А теперь она тише воды, ниже травы!

— Мы-то угрозами да скандалами пытались её приструнить, а оказалось, что с ней иначе нужно было.

— Да, мужское обаяние и вежливое отношение, оказывается, бронебойное оружие!

— Правильно, жену его видел? Цветочек, пальчики оближешь! Чтобы такую привлечь, надо вон, как Денис быть — обаятельным, да вежливым, а не как ты, Никола — сам на лавку плюхнулся, а баба рядом стоит. Понимать надо,