рукой, и снова, ближе дозволенного, прижимает к себе. И кто бы мог подумать, что ведьма так хороша в альвийском вальсе? Какие ещё козыри таит в себе её могущественная сущность?

В круговороте лиц Эффи замечает братьев. Паскаль улыбался сквозь плотно сомкнутые губы, а Брайтон наблюдал над разразившимся страстным танцем исподлобья. Его руку крепко обвивала Адель.

Эсфирь возвращает вниманиене своемукоролю, вспыхивая от наглого взгляда. Становится жизненно-важным выбесить наглеца. Она дьявольски улыбается.

Очередной круг быстрого вальса, шум аплодисментов, знаменующий о том, что собравшиеся зрители верят их танцу.

— Мне не нравится твой взгляд, — подмечает Видар, резко выдохнув.

— Так оторвись от моих глаз.

Она намеренно удерживает зрительный контакт.

Сильная доля музыки. Пальцы Видара сжимаются на талии, а руки отнимают ведьму от пола так легко, будто она весила столько же, сколько корона в чёрных волосах.

Эсфирь вытягивает руки вверх, делая вид, что произносит заклинание. От указательного пальца и далеко вниз начинает струится посеребренная дымка, стирающая отвратное платье в духе альвиек с её роскошного тела.

На долю секунды Видар замирает в немом оцепенении, невольно рассматривая её. Глупо отрицать, что чёрный цвет не шёл ей. Вуаль обдавала его пальцы малварским холодом, чёрные драгоценные камни сверкали в свете свечей, чёрно-серебристая поталь в изящных местах заставляла изнывать от желания прикоснуться.

Музыка продолжалась. Нужно танцевать. Волна восхищённых, недоумённых и даже злостных возгласов прокатывается по зале, но теряется в волшебной симфонии. Видар опускает ведьму, крепко прижимая к себе.

— Какого демона?

— У меня нет королевства. Короны. Семьи. Любви. Есть только цвет. — Он крепче обычного сдавливает талию, словно пытаясь сдержать её дыхание. Слыша, как собственное сердце бьется в мощной остервенелости. — Не смей лишать меня единственного напоминания о том, кем я когда-то была. А если посмеешь — я сравняю тебя со льдом, долбанный альв. Клянусь своей никчёмной жизнью, — лукаво улыбается ведьма, скрывая за приторностью кровожадную угрозу.

И именно этим моментом пользуется Брайтон.

— Она сыграла мне на руку, — тихо говорит он брату.

Паскаль нервно сглатывает. Брайтон чуть опускает взгляд, подернутый мутной серебристой пеленой. В момент очередной перепалки — король и советница даже не подумали держать свой разум закрытым от чужих когтей. Брайтон умело переплетал их сознания, внушал неистовую голодную страсть, пока Паскаль стирал границы между аурами, позволяя им переплестись словно у самых пылких возлюбленных. Оба с одинаковым успехом внушали имобязательностьсегодняшней ночи, навязывали, что без касаний друг к другу они испепелятся до праха. Оба одновременно отступают на шаг, тайком переглядываясь. Паскаль обаятельно усмехается, изящно поправляя лацканы камзола.

— Она убьёт меня, — тихо шепчет Брайтон. — Возненавидит.

— Зато не сойдёт с ума. Считай, что мы сделали несвойственное для нас добро, — фыркает в тон ему Паскаль. — И улыбайся, столько глаз вокруг.

— Ты осознаешь, что каждый раз насылать морок мы не сможем? Гнев Любви худшее, что случалось с мирами.

— Я буду делать это столько раз, сколько потребуется. Главное, что наша сестра будет жить. И пусть ненавидит меня за это. Ты, хрен с тобой, улыбнёшься или нет?

— Она возненавидит за то, что будет дальше, — почти про себя выдаёт Брайтон, замечая, как вспыхивает взгляд короля. Малварец заставляет себя улыбнуться. Выходит неестественно и блёкло.

— Хватит шептаться, — недовольно шикает королева-консорт, не услышав сути разговора. — Ведёте себя, как юнцы на домашних посиделках.

А ведь на домашних посиделках они проворачивали такое забавы ради…

Тем временем руки Видара едва заметно изучают податливое тело ведьмы.

— Из всего прошлого, я хочу лишить тебя только одежды, — тихо шепчет король, практически касаясь губами уха Эсфирь. — А потом одевайся, как заблагорассудится. Честное слово, все твои платья окрасятся в чёрный, синий, красный, если пожелаешь, то в тёмный изумруд…

Она поднимает разгорячённый взгляд, отчаянно хватаясь за реальность, но… не может. Мир будто бы заклинило на ярких сапфирах, что горели страстью, вожделением, безумным голодом.

— Ты… — тихо выдыхает Эсфирь, когда его ладонь укладывается чуть ниже голой поясницы.

— Мерзавец, знаю, — ухмыляется Видар.

Музыка заканчивается. Зал рукоплещет и почти сразу разбивается на пары, чтобы продлить атмосферу страсти последующими турами, не замечая, как

двое тонут в жаре, исходящем друг от друга.

Оба отходят в разные стороны, ещё не отнимая взгляда.

— Ваше Величество, могу я пригласить Советницу на танец?

Вопрос раздаётся откуда-то сбоку.

Эсфирь тупит взгляд. Она сразу же узнаёт голос незнакомца из таверны… Герцог Чего-То-Там с неимоверно длинным именем.

— Нет. Сегодня её особа только для братьев, — дёргает уголком губы, даже не обращая внимания на говорящего. — И для меня.

Услышав краем уха предложение Короля Первой Тэрры, Паскаль чуть ли не насильно вытаскивает какую-то альвийку на танец, а Брайтон — подхватывает за руки жену.

Разноцветные глаза герцога Тропы Ливней опасно вспыхивают. Эсфирь тоже не удостаивает его взглядом, хотя давно заприметила среди гостей. Странное чувство беспокойства засело где-то между рёбер. Что будет, если он всё же узнает в ней ту несчастную цветочницу? Останется ли также миролюбив или выдвинет обвинения в обмане? О, Видар сделает всё, чтобы разнести её в щепки и загладить вину перед оскорблённым герцогом.

Ведьма неосознанно прижимается к Видару. Нет, вряд ли герцог вообще что-то помнил о той ночи, бесконечной лжи и танце.

К слову, герцог нашёл только одну чёрную лилию. В дьявольских волосах.

Он сдержанно кивает, ещё раз оглядев Советницу. Решение ретироваться — оказалось единственным верным выбором, чтобы не спугнуть хорошее расположение духа короля.

— Что же… ещё один танец? — нагло осмотревшись, спрашивает Видар, чувствуя её тело безумно близко.

В любой другой момент он бы удивился положительному ответу и нежной улыбке. Улыбке, которой он был удостоенв первый раз. Сердце пропускает несколько ударов, сбивая ритм. Окружающий мир поблек, сконцентрировав все краски на её чувственно изогнутых губах. Запах спелой черешни снова оседал в лёгких.

Паскаль механически улыбался своей спутнице, до сих пор не удостоив взглядом, следя лишь за сестрой, которая беспечно кружилась в объятиях родственной души.

Быть может, из них вышла бы неплохая пара. Блистательный союз. Они могли бы обрести невероятное могущество, если бы… не хотели убить друг друга.

— У дам спрашивают разрешение на танец, — приглушенный голос спутницы заставляет его перевести взгляд.

Светло-розовые волосы едва касались ключиц, казалось, что они концентрируют в себе гнев. Фиолетовые глаза горели ярким огнём негодования, а крылья тонкого носа чуть раздувались.

— Слышал, что дамам нравятся действующие, а не болтающие. Считайте, я сэкономил нам время, — мельком улыбается Кас.

— Дамам не нравятсяМясники, — с ледяной ненавистью проговаривает Изекиль — альвийка, на которую не посчастливилось угодить Касу.

Паскаль лишь убыстряет темп танца, но