оголяя перед ним шею, дабы показать, что ни капли не боится его. Юноша бегло облизывает губы, мельком пробежавшись взглядом по красивому изгибу. — Моё имя — Нарцисса Весенняя, принадлежу дому цветочников у южных границ Столицы.

Она отходит на шаг, склоняясь в книксене. Приподнимает взгляд чарующих глаз, чтобы околдовать его без магии.

— Таттиус Имбрем Орфей Цтир, герцог Тропы Ливней.

Эсфирь улыбается скромнее обычного и исчезает в круговороте альвийских лиц.

19

«Привяжет она тебя к себе чем-то, чего не видно, а порвать — нельзя, и отдашь ты ей всю душу»

М. Горький. «Макар Чудра»

Эсфирь лениво разглядывала потолок в своих покоях. Первый раз за пребывание в Первой Тэрре. Несколько часов назад, после пробуждения, осознав, что голова от вчерашней ночи раскалывается на тысячи осколков, а сегодняшний день обещает быть ужаснейшим в её жизни, она обессиленно грохнулась на кровать. Но открыв глаза, отвести их от потолка не могла уже какой час.

Он искрился чёрным, прямо как малварское небо в разгар ночи. Сотни звёзд мерцали в разноцветных глазах, ища там мириады отблесков.

Но по-настоящему её поразило Северное Сияние, что иногда чинно разрезало темноту. Она, как маленький ребёнок, не могла оторвать взгляда и гадала, кто преподнёс ей такой чудесный магический сюрприз в тюремную клетку.

Первая Тэрра с их правилами и законами всё больше казалась дикостью: наказания за провинности материализовывались на каждом шагу, долбанный альв раздавал их с такой щедростью и самозабвенностью, будто благодарил подданных за комплименты его очередному щегольскому камзолу. Но несмотря на правила, вчерашняя ночь в таверне показала иную сторону жизни: никто не ходил по струнке и не боялся упоминать имя короля. За него пили. Его восхваляли. Затем веселились до эмоционального исступления и снова пили: за семьи, за любовь, за жизнь… за короля. Всё это ещё больше путало Эсфирь.

Видар не был образцом идеально-выверенного правителя, но его любили. Искренне и честно, по-альвийски.

— Долбанный ты альв!

Эсфирь слегка бьётся затылком о мягкую подушку, зажмуривая глаза.

Он снова блуждал в её мыслях. Снова смотрел странным немигающим взглядом двух сапфиров, как вчера. Опять ухмылялся и старался вывести её из себя…

В Замке Ненависти царила тишина, даже тёплый ветер не позволял себе шелеста, дабы случайно не разбудить хозяина.

Эффи, а вслед за ней Паскаль и Брайтон, чуть ли не на цыпочках шли от самых дверей, стараясь сдерживать пьяный смех от абсурдности сложившейся ситуации и друг друга от случайного погрома в замке.

— А, может, споём? — тихо предлагает Паскаль, сверкнув яркими льдами глаз в темноте.

— Молчи, придурок, иначе будешь давать приватный концерт с плахи, — шикает на него Эффи, озорно улыбаясь.

— Семья! — Брайтон останавливается посередине небольшой залы, откуда два длинных коридора расходились к покоям, а огромная, в виде переплетений ветвей, лестница вела прямиком к спальням приближенных короля и самой Эсфирь. Со второго раза ему удаётся ухватиться за дерево. — Я долго думал и… додумал.

— Теперь король я, братец? — озорно хмыкает Паскаль, попутно икая.

— Если только алкоголя, — фыркает Эсфирь.

— Засчитано, сестрёнка!

Кас крепко сжимает сестру в объятиях, горячо целуя в щёку. Они оба оступаются, но удерживают равновесие.

— Предмет нашего разговора — бурбонная чума!

Брайтон неуклюже спотыкается, отчаянно хватаясь за перила.

— Она бубонная, придурок, — кривовато усмехается Паскаль.

Эсфирь утыкается в плечо Каса — лишь бы не засмеяться во весь голос.

— Ну, почему же? От бурбона тоже славно чумеют, — ленивый голос, словно мёд, растекается с верхнего этажа.

Трое нашкодивших школьников резко распахивают глаза, одинаково подкусывая губы. На верхней ступеньке, небрежно опираясь на перила, сидел Видар. Казалось, король даже пребывал в благосклонном настроении, раз вытирал собою полы.

Семейство безуспешно старается найти не шатающееся положение перед королём Первой Тэрры. Итог сводился к одному — в их глазах он уплывал. Или они растекались по полу. Разобраться наверняка было выше сил малварцев.

— Просим возвращения за позднее прощение!

Паскаль пытается исполнить что-то отдалённо напоминающее поклон, но запутавшись в своих же ногах всё-таки падает на пол, утягивая вслед за собой сестру.

— Ты придурок, Кас, — тихо выдаёт Эсфирь, что провоцирует заразительный смех обоих.

Видар ухмыляется. Эта демонова ведьма за несколько часов превратила могущественных существ Тэрры в двух смеющихся малварских мальчишек. Невероятно.

— Прошу прощения, Видар, — не сдержав озорной смешок, Брайтон сначала смотрит на короля, а затем подаёт руку сестре.

— А я? — обиженно потирает бедро Паскаль, тут же замечая протянутую руку сестры. Его лицо озаряет яркая улыбка. — Я знал, что у тебя есть сердце!

— Брось, Брайтон. Я не отчитываю. — Глаза Видара ловят лунный отблеск, а сам он приподнимает стакан с амброзией. — Ваше здоровье!

Эффи едва сдерживает непрошенный вздох, когда он задерживает взгляд на её персоне дольше обычного.

— Ладно, пора на боковую. У тебя завтра сложный день. — Брайтон смотрит на сестру с семейной нежностью. — Алкашка, — тихо добавляет он, отчего Паскаль снова разражается смехом.

— Даже не думай продолжать банкет… без нас, в крайнем случае, — выдаёт он, получая от Эсфирь локтем в рёбра.

Оба брата обнимают её.

— Ну, если вдруг… вы знаете, где меня с бутылкой найти, — бурчит Эсфирь из-под братских объятий.

— В нашем замке? — тихо спрашивает Брайтон.

— Заткнись, братец, она опустошит все наши запасы! — так же отзывается Паскаль, стараясь развеять ауру накатившей грусти.

Оба поочередно щёлкают сестру по носу и растворяются в темноте коридоров, оставляя её один на один с ним, новым королём.

Он, с видом кугуара, с высоты наблюдал за ней — изящным оленёнком с огромными разноцветными глазами.

Эсфирь медленно поднимается по лестнице. Её тёмно-синие брюки и камзол кажутся чёрными, а сама она чуть ли не растворяется в темноте, мерцая только кучерявыми языками пламени.

— Ты похожа на карманного камергера Пандемония.

Видар едва сдерживает смех, рассматривая амброзию в прозрачном бокале. Неизвестно, был ли камергер у когда-то жившего Пандемония, но если был, то выглядел в точности, как ведьма.

— А ты на долбанного альва! — злостно фыркает она, намереваясь обойти Видара, но вместо этого застывает над ним.

Острить в таком шатком состоянии оказалось достаточно сложно. Тем более, когда её взгляд то и дело застывал на его руках, точнее на вздутых венах.

В какой-то момент она с ужасом осознала, что и весь он привлекал её. Таким, каким был сейчас — расслабленным, сидящим на ступеньках, позволяющим ей вольность, что была из ряда фантастики. Вряд ли та же Кристайн могла похвастаться тем, что без последствий для своей шкурки обзывала короля, да ещё и смотря на него сверху вниз.

— Как некрасиво, — прищёлкивает языком