«А вдруг какой-нибудь идиот затаился среди плит еще до нашего прихода?» – сомнения дико клокотали в голове, и я шарахалась от темных углов, пробираясь к нужному блоку.

Кстати, больше всего мне претила мысль о том, что, может быть, придется ударить человека. Карабкаясь в темноте по плитам на крышу, я, конечно же, в кровь расцарапала руку. Бесшумно добравшись до плит, за которыми должен был прятаться Жорик, я глянула вниз.

Бывший опер лежал на полу, растянувшись на том самом месте, где должна была находиться сумка с деньгами. Сумки не было! Денег не было! Может, Жорик героически прикрыл ее собой? Я прыгнула вниз, отметив, что никогда даже не предполагала, что добровольно могу сигануть с такой высоты. Жорик застонал и зашевелился. Я упала на колени рядом с ним и принялась теребить его.

– Ты в порядке? – успела задать идиотский голливудский вопрос я до того, как нечто тяжелое опустилось на мою голову, а небытие поглотило сознание.

Если до вышеописанных событий я хотя бы понимала, что ничего не понимаю, то теперь я не понимала уже и этого. Я лежала на мягком диване, а рядом на табуретке сидела Викина мама. Она, поминутно вздыхая, что-то прикладывала к моей голове. Причитала она при этом нечто, совсем ей не свойственное.

– Козлы! Сволочи! Уроды!

– Ироды, – вяло подсказала я.

– Что? – не поняла Викина мама.

– Я привыкла, что вы выражаетесь более мягко. «Ироды окаянные» и тому подобное… Думала, вы оговорились.

– Не учите меня жить, душечка! – возмутилась Викина мама, а потом, видимо взглянув на мое замечание в ином аспекте, всплеснула руками и громко прокричала: – Вита, она пришла в себя!

В дверях тут же появилась взволнованная Виктория. Викина мама корректно удалилась. Силенская смотрела на меня и молчала. Я попыталась привстать и застонала, дотронувшись ладонью до гудящего затылка. Голова ощутимо ныла. Так, будто я ее обо что-то сильно ударила. Как же так? Память, не торопясь, восстанавливала события и вяло докладывала мне о случившемся.

– О нет! – вторично простонала я, когда картина происшедшего нарисовалась в моей больной голове окончательно. – Сумку с деньгами не нашли?

Вика отрицательно помотала головой, потом коснулась пальцами моего лба и тихо произнесла:

– Не в деньгах счастье, Катенька. Пусть он подавится моими двадцатью тысячами, лишь бы с тобой все в порядке было.

– А Жорик где? – я вспомнила распластавшегося на железобетоне опера.

– Убежал по делам. Он довольно быстро пришел в себя. Хотя его определенно здорово стукнули, даже кровь была.

– Кто стукнул? – спросила я.

– Кого? – услужливо поинтересовалась готовая все рассказать Вика.

– Тебя! – разозлилась я.

– Меня? Никто…

– А что ж ты такая пристукнутая?

Виктория не обиделась и не вспылила, что лишний раз подтверждало ее ненормальное состояние.

– Я не пристукнутая, – очень спокойно объяснила мне она, – меня просто совесть мучает.

– Тебя-то за что? – искренне поразилась я и тут же расшифровала: – Ты вроде чужих денег не теряла…

– Ох, – Вика тяжело вздохнула и снова изобразила подозрительно ангельскую улыбку, – я должна тебе кое-что рассказать.

– Должна, – подтвердила я.

– Сначала про Жорика. Он сидел в своем укрытии и следил за сумкой. Ничего не происходило, и он уже начал нервничать, как вдруг!.. Канализационный люк возле плиты приоткрылся, и оттуда вылез довольно крупный мужчина в короткой куртке, – проговорила Виктория тоном, которым обычно рассказывают страшилки про черную комнату.

Я поймала себя на том, что слушаю Вику с открытым ртом, и громко клацнула челюстью. Виктория вздрогнула, взглядом призывая к тишине. Я затаилась, стараясь не пропустить ни звука.

– Мужчина подошел к сумке и взялся за ручки. Жорик прыгнул на него. Завязалась драка. Преступник был скручен. В этот момент наш храбрый опер почувствовал тупую боль в затылке – кто-то ударил его кирпичом по голове. Жорик потерял сознание.

– Прямо как я, – зачем-то перебила рассказчицу я.

– Нет, – Вика снова тяжело вздохнула, – с тобой все было по-другому. Но давай по порядку. Я, положив деньги в сумку, конечно же, не уехала, как мы договаривались, а встала под козырьком магазина, откуда хорошо просматриваются все подходы к стройке. Оттуда я стала наблюдать за пустырем. Не ругайся, я не привлекала ничьего внимания. Через час я увидела, как какой-то подросток, воровато оглядываясь, перебегает наш пустырь и направляется к стройке. Я срочно набрала номер Жорика – тишина. Перепугавшись, я кинулась спасать свои деньги собственноручно. До сих пор не могу себе этого простить. Нужно было вызвать охрану! Водитель с охранником все это время сидели в машине под нашим подъездом. Я соврала, что у меня намечается встреча с бывшими одноклассниками. Ты же помнишь контингент нашей школы? Необходимость наличия телохранителя под подъездом не вызвала бы в этом случае никакого подозрения со стороны моего компаньона. В общем, стоило мне позвонить… Но в тот момент я не сообразила. Я кинулась к месту преступления. «Уж с подростком-то я смогу справиться самостоятельно!» – пронеслось у меня в голове. Каков же был мой ужас, когда стало ясно, что на месте, где стояла сумка с деньгами, валяется мертвый (я, конечно же, решила, что его убили) Георгий, а над ним склонился кровожадный подросток, видимо жаждущий добить несчастного. Рядом валялся обломок кирпича…

До меня начало кое-что доходить.

– Только не говори…

– Да, – Вика отчаянно закивала. – Каюсь. Заметь, я призналась сама. Хотя могла бы спихнуть все на преступников. Но я не желаю неясностей. Я – сторонница полного откровения между нами. Я приняла тебя за подростка, да еще и за преступника, и ударила по голове обломком кирпича.

Я вторично громко клацнула челюстью, и Вика, не сдержавшись, напомнила, что в гостях, пусть даже у самых близких друзей, хлопать челюстью неприлично.

– Извини, – у меня даже не было сил спорить. – Не останавливайся. Что было дальше?

– Я узнала тебя и громко закричала. Катерина, не обижайся на меня… Как я могла предположить, что ты, девушка из порядочной семьи, вдруг станешь надевать куртку навыворот, наматывать на голову какой-то ужасный платок, да еще и ползать на коленях по железобетону?!

– Я не обижаюсь, – быстро проговорила я. – Что было дальше?

– Я издала ужасающий крик, о котором говорят «и мертвого поднимет». Тут Жорик пришел в себя. Выглядел он ужасно. Волосы и лицо его были в крови. Я хотела было помочь ему вытереть кровь и подняться, но он заявил, что отлично себя чувствует, и кинулся к тебе. Мы перенесли тебя сюда. Мэм я сказала, что на вас напали хулиганы, а я с водителем случайно проезжала мимо…