спрашивать почему. Причины на то у каждого из вас могут быть разные, и это ваше право. Но в любом случае ваше безответственное отношение к работе сказывается не только на лорде, которого вы «отменили». Оно в первую очередь сказывается на вас самих. Каждому, попрошу заметить, КАЖДОМУ из вас отведена в Системе особая роль. Кто-то с утра до ночи добывает ресурсы, кто-то постигает тонкости науки, а кто-то становится на страже города, как только неприятель подходит к воротам. В задачи же лорда входит сохранить весь сектор. И знаете, почему бунт подданных в любом случае лишен рациональности? Потому что без правителя любой сектор обречен. И дело не только в жизни лорда как таковой. — Тут Цибульский выдержал драматическую паузу. — По истечению недели около тысячи секторов, правитель которых скатился на самое дно таблицы рейтинга, автоматически уничтожается!

Ох, как же тонко он стелет! Я даже восхитился невольно его подвешенному языку.

— … из чего следует, — с тем же рвением продолжил тот, — … что если мы не решим проблему вашего недоверия к власти в самое ближайшее время, конец для всех вас настанет один. Довольно… печальный. И этого вы хотите? Сдаться без надежды на лучшую жизнь⁈ Без надежды построить будущее, в котором каждому из вас будет отведено особое место? Стыдно должно быть, — добавил Лёша, отведя взгляд. — СТЫДНО! — вновь ткнул он пальцем в толпу, и некоторые понуро опустили головы. — А сейчас я дам слово своему заместителю, люди которого работают в радость, не покладая рук, потому что уверены в завтрашнем дне! Родионов Юрий Михайлович!

— Э-э-э… — выдавил я, когда Цибульский юркнул за мою спину, схватил меня за плечи и выдвинул вперед. — Кхм.

Десятки пар глаз уставились на меня в ожидании воодушевляющей речи, и нужно было сказать народу хоть что-нибудь. В конце концов, кашу эту я заварил, и мне же ее расхлебывать…

— Среди моих подданных люди есть разные… — начал я деловито, сложив руки за спиной и высоко вскинув подбородок. — И, разумеется, на десяток довольных всегда найдется хоть один недовольный, это… база.

— Это база, — понимающе закивал Цибульский.

— Но мы всегда стараемся находить компромиссы. Идти друг другу навстречу, иногда жертвуя собственными интересами. Однако я понимаю, да и они тоже, что без вклада каждого из нас выжить нам не удастся. Влада я знаю недолго, — бросил я взгляд на сосредоточенного блондина. — Куда меньше, чем знаете его вы. И тем больше я удивлен, что вы не сумели разглядеть в нем достойного лидера. Избавившего вас от тирании прежнего лорда, участливого и ответственного. Вместо того чтобы поблагодарить его и работать вдвое усерднее на благо всех, вы зачем-то открыто выступили против него. Но Алексей Викторович прав. Каждому из нас отведена в Системе собственная роль, которую мы грамотно должны сыграть. Назло этой самой Системе, выдернувшей нас из привычного мира. Спасибо, — завершил я свою незамысловатую речь и коротко поклонился слушателям.

Хотя народ продолжал молча глазеть на нас, морщась и щурясь, лично я считаю, что выложились мы на полную! Дальше дело оставалось за самим Владом. Насколько грамотно он сумеет интерпретировать наши речи и донести их до своих обнаглевших тунеядцев. Судя по его рассказам, работы здесь предстояло много.

На сим мы и расстались, перед этим ответив на несколько вопросов любопытных подданных касательно организации, интенсивности и времени работы на собственных секторах. Затем пожали руку Владу и со спокойной душой отправились в сторону черты. Люди расступались перед нами, бросая недоверчивые взгляды, а некоторые и пренебрежительные. Зато когда мы с Цибульским вышли за пределы города, можно было наконец-то вздохнуть с облегчением. Дело сделано!

— А ловко ты это с разрушением секторов придумал, молодец! — безо всякой задней мысли похвалил Лёху.

— Что придумал? — не сразу понял тот.

— Ну… о том, что под конец недели тысяча секторов с конца рейтинга разрушается. Если дипломатия бессильна, страх, наверное, более эффективно сработает.

— Насчет страха соглашусь, — улыбнулся Цибульский, а потом резко посерьезнел. — Но о самом факте разрушения я ничего не придумывал.

— Э-э-э… в смысле? — Вот теперь не понял я. — Это… как⁈

— А ты разве не знал? — искренне удивился парень. — Для чего, по-твоему, все так стремятся престижа побольше отхватить? Ради общего развития, что ли? Или эго свое потешить?

— Так ведь… чтобы армия развивалась. Пережить следующее нападение.

— Когда я говорил, насколько остро сейчас стоит вопрос выживания, то имел в виду не только оборону сектора, а совокупность всех факторов. Всех, Юра.

Я резко остановился посреди дороги. Тошнота подступила к горлу, когда осознал всю серьезность слов Цибульского. И опять в самую последнюю очередь… Да что ж это за непруха такая⁈ Мы как будто в разных в мирах живем, причем я — в крайне обособленном от всех остальных!

— Откуда?.. Кто-то сказал? Или ты сам… догадался? — тронулся я с места на всё таких же ватных ногах.

— Догадки, на самом деле, были уже на следующий день. После того, как Система поздравила нас с прожитой неделей. У меня хорошая память на сектора, знаешь ли, так что удивился немного, когда несколько соседних уничтожились одним днем. Слишком странно и слишком уж заметно. А потом в общем зале поползли слухи. Мол у знакомых знакомых чьих-то знакомых… ну, ты понял… несмотря на мирный режим и редкость жетонов мести сектора резко исчезли с карты. И знаешь, что их объединяло?

— Низкий… рейтинг?

— В точку! — щелкнул Лёша пальцами. — Их в принципе не особо заботило развитие сектора. Постоянно откладывали всё на потом. Ресурсы копили зачем-то… А потом бац! — развел он руками. — Откинулись в один день. Причем в тот, когда Система поздравила нас. Она будто сама тогда намекнула. Ты не заметил?.. Намекнула на то, что мы пока еще живы. На самое дно не скатились, хотя на следующей неделе можем оказаться в числе проигравших.

— Это какой-то бред…

— А разве всё, что происходит с нами сейчас, не показалось тебе бредом с самого начала? Потом мы просто свыклись. Вот и с таким отбором придется свыкнуться. Либо играем по правилам вместе с остальными, либо выбываем. Иного не дано.

Когда думаешь, что хуже уже не будет, в очередной раз получаешь смачный такой плевок в лицо. Пора было уже привыкнуть к такому положению вещей,