портреты, что мне уже не важна была сама тематика, главное – вместе. Я, мой муж, наши дети. А еще мои родители и родители Макса.

В общем, да, скучно точно не будет.

– Напомни, пожалуйста, когда именно я обещал поехать на фотосессию? – тихо спрашивает.

– Макс, не при детях, – закатываю глаза.

Муж терпеть не может фотографироваться и позировать. И ни в какую не соглашался. А мне было важно, чтобы всей семьей, на память.

Пришлось пойти на хитрость.

– Ты была сверху или снизу? – не прекращает.

Вижу, как уголок его губ ползет вверх, а морщинки становятся глубже.

– Макс! – оборачиваюсь, чтобы в очередной раз убедиться, что дети не обращают на нас никакого внимания.

Мира уснула, Слава клюет носом и вот-вот вырубится. По закону подлости навигатор показывает, что до пункта назначения каких-то пятнадцать минут.

Значит, дочь будет недовольный, а сын ни разу не улыбнется.

Будет очень весело!

– Может, ты меня опоила чем, что я обещал тебе эту… фотосессию. Надеюсь, там не надо подбрасывать искусственный снег и смеяться как в ток-шоу?

– Кречетов, в тот момент, когда ты мне пообещал, то был еще глубоко во мне, а я сжимала тебя, потому что ловила кайф от твоей безграничной любви, – чуть наклонившись, шепчу на ухо и целую гладковыбритую щеку.

– Бонус за причиненные сегодня неудобства должен быть не хуже, – муж прочищает горло, стреляет взглядом в зеркало заднего вида, слегка дергается.

Облизываю губы, вся в предвкушении раздачи “бонуса”.

Добираемся до какого-то непонятного здания из красного кирпича. По всей видимости, это был завод или что-то в этом роде.

Макс паркуется и придирчиво рассматривает окружение. Уже чувствую, как именно муж будет требовать с меня бонус, а может, и целую вереницу бонусов.

Сегодня Гран-при. Кречетов собирался пойти в бар, а я… У нас фотосессия, в общем.

– Это типа тут?

Киваю.

Тяжелый вдох, но Макс молчит. Поворачивается ко мне лицом, в котором читается некоторое недовольство и нетерпение. Глаза горят, грудь высоко вздымается, будто он в своей голове уже прокрутил сегодняшний вечер несколько раз.

Двигаюсь ближе, бросая взгляд на детей – спят – и целую мужа. Нужно дать “аванс”.

– Хитрая, – говорит в губы и сам накидывается на меня как голодный.

Обхватывает мои губы и втягивает, языком тут же проникает в рот. Без церемоний, спешит.

Руками обхватываю его за шею, сама же и углубляю поцелуй. Уже сейчас хочется большего. Больше движений, больше ласки, больше касаний.

Первые полгода после рождения близнецов мы почти не спали, ели по очереди. Наша квартира стала похожа на бомбоубежище. А когда мы вечером добирались до кровати, единственным желанием было спать. До секса доходили редко. Да и мне, честно говоря, после тяжелых родов не хотелось.

Моя благодарность мужу, что он все понимал. Да без него я бы сошла с ума! Макс постоянно был рядом, всегда приходил на помощь. А когда я однажды в слезах лежала на полу от усталости, просто обнял и гладил по спине. Рассказывал всякий смешной бред из студенчества. Потом уложил меня в кровать, а сам искупал и уложил спать малышей.

– Хочу видеть на тебе тот комплект белья, который ты надевала на днях на работу.

Улыбаюсь, открываю рот, собираясь ответить, но нас пугает резкий стук в стекло.

Свекровь.

– Вы опаздываете. Сами же просили без опозданий!

Елизавета Павловна при параде: высокая прическа, длинные серьги с каким-то камнем, косметика. Свекровь редко красится, а сейчас и тени, и яркая помада.

Видно, что волнуется. Как и Виктор Иванович.

– Просим прощения. Пробки.

Свекровь отмахивается и тут же идет открывать задние двери.

Мы с Максом переглядываемся и натягиваем дежурные улыбки.

Родители Макса были только рады появлению внуков, но из-за больного сердца свекра мы редко надолго оставляли их у дедушки с бабушкой. Дети у нас шустрые, иногда неуправляемые, а Елизавета и Виктор уже немолоды.

Мира со Славой открывают сонные глазки и тут же улыбаются.

До зала доходим ровно к назначенному времени. Почти не потерялись в лабиринтах. Пару раз только словили замечание от свекрови.

Мои родители уже на месте и о чем-то разговаривают с фотографом. Как только умудрились добраться сюда первыми, еще и без опозданий.

– Ну, вот все и в сборе, – говорю радостно, обводя лица каждого.

Что ж, веселье начинается!

Целый час мы фотографировались. Дети отдельно и с нами, потом с бабушками и дедушками, следом все менялись местами.

Голова кружилась от всех перестановок и вспышек камеры. В конце часа я была выжата как лимон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А когда глянула на мужа, поняла, что это последняя наша фотосессия. Если не придумаю еще способ убедить его в обратном.

Но мне ведь так хотелось, чтобы у наших родителей были снимки с внуками и детьми. И у нас снимки наших родителей такие, какие они сейчас есть. В какой-то день ведь мы останемся одни...

– Жаль, Ксении с нами не было, – Елизавета Павловна мажет по нам взглядом и отворачивается.

Спустя несколько месяцев после нашей свадьбы, свекровь все-таки узнала, что случилось между нами и ее дочерью. Сначала, разумеется, не поверила. А потом… решила никогда не затрагивать эту тему.

Имя Ксении в нашем доме под запретом, как и на совместных семейных вечерах. Но я точно знаю, что Макс очень редко, но созванивается с сестрой. Разговор деловой и сводится к тому, все ли у нее хорошо.

– Если хотите, я могу договориться, вы приедете еще раз. И Ксению позовете.

– Ну уж нет. Мне кажется, у меня давление подскочило после всех этих вспышек. Но спасибо, Оля. Я и правда рада иметь снимки с Мирой и Славой.

Мама устало пожимает мое плечо и дважды моргает. Общение с