— С этим придется повременить слегка… не хотелось бы с пузиком под венец… — смущенно смеется Дарья, и щеки девушки моментально покрывает легкий румянец.

А я гляжу на молодую пару ошалелыми глазами и не могу перестать лыбиться.

— Да ну? Серьезно, ребят? В нашей компании будет прибавление что ли?!

— Будет! — кладет свою огромную ладонь Димыч на пока еще плоский животик подруги, — племяшку или племянника Женьке родим. — В глазах парня такая гордость! Он легко в щечку целует свою Дарью, а меня просто разрывает изнутри. Белая-белая зависть этим двоим. Ребеночек — это то, о чем я пока даже мечтать боюсь. Не знаю, как у нас все сложится с Женей дальше, но я очень надеюсь, что ответ Евгении будет положительный. Хочу схватить в охапку и утащить ее с собой и однажды тоже с гордостью сказать своим ребятам, что скоро стану батей.

— Поздравляю, ребята! Невероятно рад за вас! — обнимаю Метлицкого, хлопая по плечу, и целую сияющую от счастья Дарью в щечку.

— Так что тете Жене будет еще один повод побыстрее к тебе в Америку улететь, Кирилл, — смеется Дарья. — Мне точно нужна будет ее помощь.

— Вот все ради тебя, Дёмин, — машет головой Метлицкий, — вон, даже ляльку ради вас с Женькой заделали. Помогаем, так сказать.

— Да ну тебя, Димыч.

Наш тихий диалог прерывает объявление о начале выступлений. Ушедший было мандраж вернулся вновь. Что ж, уж лучше за мою Снежную Королеву трястись буду здесь я.

Участник за участником. Три минуты на каждое выступление. Калейдоскоп из музыкальных композиций и ярких нарядов фигуристок. Кто-то на высоте, а кто-то откровенно лажает. Я уже затер до дыр пол под левой ногой, которая то и дело нервно постукивает в ожидании моей фигуристочки. И вот, наконец, в динамиках объявляют имя: Евгения Ковальчук. Россия. В зале преимущественно наша российская публика, и когда моя девочка появляется на льду, все в зале замирают. В том числе и наша компания. Я, похоже, снова, как на ее отборах, перестал дышать. Ее фигурка в темном переливающемся платье такая маленькая под прицелом многотысячной публики. Женя делает круг по арене, приветствуя зрителей, и замирает в центре. Минута. Вдох-выдох и все. Я пропадаю.

С ее первыми уверенными движениями, с первыми нотками такой знакомой композиции сердце выскакивает из груди. Я не вижу то, что она танцует сейчас. Перед глазами другая Женя. Не фигуристка с уже, несомненно, мировой славой, а моя Женя. Растрепанная по утрам, в моей футболке, шлепающая босыми ногами по холодному кафелю в ванной. Ее улыбка, ее теплый взгляд и ехидное «Кирюша». Наша совместная и, безусловно, счастливая жизнь проносится перед глазами, заставляя парить чуть ли не в облаках от щемящих в груди воспоминаний. Чувства к ней топят с головой, сметая все волнение и заставляя сжать кулаки перед ее самым сложным прыжком. Вот здесь, сейчас. Разбег, толчок и прыжок. Один оборот… второй… третий… четвертый и идеальное приземление на конёк. Её широкая улыбка на губах и эпичный финал.

Зал взрывается.

Мы с Димкой подскакиваем на ноги, аплодируя до боли в ладонях. Кто-то кричит, свистит, подбадривая нашу олимпийскую надежду. И беснующуюся публику уже не остановить. Зал понимает реальное положение вещей: перед произвольной программой, с таким идеальным прокатом, наша Женя оказывается на первом месте. Лидер группы. А это значит, что ей до золота Олимпийских игр один шаг. Всего шаг до исполнения ее мечты. И я уверен, завтрашнее выступление с произвольной программой будет так же феерично…

Одна ночь. Последняя. А вдруг он не приехал? Он ведь специально не будет меня расстраивать, что не смог. Может, игра, может, рейс отменили. Масса вариантов. И он при любом раскладе не даст мне знать. Все завтра и после проката. Завтра. Как дожить до этого завтра?

От тренировки, последней перед заключительным выступлением, я лежу на постели, не чувствуя ног. И мысли совершенно несвязные витают. Поднимаю руку и снова любуюсь на колечко. Возможно, совсем скоро на этом пальчике будет обручальное, и у Кира тоже. Даже представляю себе его огромную ладонь, крупные пальцы и кольцо. Тогда он точно станет моим. Моим мужем.

И от этой теплой мысли я прикрываю глаза, проваливаясь в сон.

— Женечка, ужин проспишь, — расталкивает меня Ольга Павловна.

Вот же неугомонная женщина! Иногда хочется просто раствориться в воздухе, чтобы никто не трогал и оставил меня в моей скорлупке, где мне уютно и комфортно.

— Да не сильно-то и хочется, — поднимаюсь с постели.

— Тебе нужны силы на завтра, — и тянет меня из комнаты.

В общей столовой, которая больше похожа на большое кафе, полно народу.

— Ковальчук, поздравляю, — рядом в очередь за ужином встает девушка, тоже фигуристка, но парная.

— Спасибо, Кать, — обнимаю ее в ответ.

— У тебя же завтра завершение? — я киваю, ставя на поднос легкий капустный салат и тарелочку с овощами.

— А у нас послезавтра, — тяжело вздыхает. — Завтра буду болеть за тебя, — тараторит она.

— Спасибо, я за вами тоже наблюдаю. Вы большие молодцы, — я нахожу глазами тренера и иду к ней за столик.

Поразительная атмосфера общей взаимоподдержки царит в нашей сборной по фигурному катанию. Парники, одиночники, танцоры — все как один. Одна семья, частью которой стала и я. Каждый раз напоминаю себе, что в данный момент, возможно, проживаю пик своей карьеры. Не хочу загадывать, но если завтра все пойдет так, как я того хочу, то это будет фееричное завершение моей спортивной карьеры. У меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и принять решение. Все-таки Кир, хитрый лис, знал, что время все расставит на свои места. Я устала. Бежала все эти годы к «финишу» и вот уже ощущаю, что одной ногой переступила эту черту. Что же дальше? Муж. Семья. Да, я хочу семью. С ним. И ради этого я обязана завтра выступить на ура и встать на пьедестал с золотой медалью на шее. Потому что только в таком случае я позволю себе раствориться в нем. В нас и в наших отношениях.

— Хорошая пара, — начинает Ольга Павловна, когда я приземляюсь рядом. — Они тянут на медаль.

— Да, видела их тренировку, впечатляет, — нехотя ковыряю салат.

— Жень, ешь давай веселее. В девять отбой. И телефон мне свой отдашь, как пойдешь спать, — вдруг озвучивает мне Ольга Павловна.

— Как это, отдать? — меня даже холодом окатило.

— Не дай бог, один наш общий знакомый сорвется и позвонит тебе и испортит тебе настрой… Нет-нет, Женечка. Телефон мне, — почти приказом звучит требование.

Делать нечего, вытягиваю из кармана спортивного костюма телефон. С ним я не расстаюсь, как расстались с Кириллом. Жалостливо бросаю последний взгляд на темный экран и передаю в руки Устиновой.

— Теперь я спокойна, — убирает в свой рюкзак. — А теперь доедай и вперед спать.

Мне кажется, что иногда она со мной, как с маленькой.