– Может, посчитаем выручку сейчас? Осталось всего две машины, которые ждут на улице, поэтому мы уже можем это сделать.

– Да, пожалуйста.

– Локхарту, должно быть, не терпится тебя увидеть. Он пишет тебе каждые пять минут…

Кара застыла на месте, когда мы услышали громкие крики из дальнего конца магазина. Мы с тревогой посмотрели друг на друга и побежали туда, чтобы узнать, что происходит.

– Какого…

Стены задрожали еще до того, как мы успели добраться до двери. Я увидела ужас в глазах Кары, прежде чем услышала звук взрыва.

Калеб

– Мог бы и сказать, что прячешь свою жалкую задницу здесь.

Я обернулся. Позади меня стоял Кэмерон и держал в руках две банки пива. Он протянул мне одну, а затем встал на балконе рядом со мной, облокотившись о каменные перила и глядя на огни вдалеке.

– Хотел немного подышать свежим воздухом, – ответил я, обрадованный и удивленный, что он раздобыл пиво. Мать никогда не подавала его на своих вечеринках. Только если ее об этом попросит сам премьер-министр. Или Мик Джаггер. – Где ты достал пиво?

Кэмерон насмешливо взглянул на меня, словно говоря: «Ой, да ладно тебе».

Я кивнул, признав его гением, прежде чем сделал глоток.

– Такое чувство, что там, внизу, мне нельзя моргнуть, не услышав при этом от кого-нибудь деловое предложение, – я указал на людей под балконом.

Среди пышного сада и множества ярких огней гуляли женщины, одетые в элегантные платья, на них сверкали ювелирные украшения. Там были и мужчины, напоминающие пингвинов в своих стильных смокингах. Все это было похоже на ослепительную театральную постановку.

– Полагаю, тебе придется многому научиться, – произнес Кэмерон и, глядя на всех этих людей, скривил губы. – Лучше бы ты учился не показывать свои эмоции, потому что тебе, черт возьми, придется намного сложнее, чем просто разбираться с деловыми предложениями.

Я пожал плечами. Он прав. Но мне было все равно. Я любил людей, вечеринки и общение. Раньше.

Алой еще здесь не было.

Что-то пошло не так.

– Тебе-то, черт побери, откуда это знать? – спросил я только потому, что был крайне раздражен. Он постучал банкой пива по своему виску.

– Просто у меня есть мозги.

– Да? А раньше я этого не знал.

Он хмыкнул.

– Знаешь, что говорят о красивых мужчинах? – небрежно спросил я.

– У них маленький член?

Я сделал небольшой глоток пива и самодовольно взглянул на него.

– Им даже не нужно ничего говорить. Они просто стоят и получают то, чего хотят. – Я замолчал. – Я держу в руке пиво, ведь так?

Кэмерон засмеялся.

– Не-а. Вообще-то мне даже жаль тебя. Ведь ее еще здесь нет.

Я в сотый раз посмотрел на время.

– Она не берет трубку.

Я достал из кармана телефон. Ни звонков, ни сообщений.

Где она?

– Ты звонил… Каре? – спросил Кэмерон.

– Да, – ответил я. – Я и в магазин звонил, но никто не отвечает.

– Каждой из них требуется полгода, чтобы куда-то собраться. А сейчас их двое, – Кэмерон вздрогнул. – Кроме того, летом магазин работает и по выходным. Они правда очень заняты в такое время.

Причесав волосы руками, я прислонился к балюстраде.

– Через полчаса я поеду за ней.

Он сделал еще один глоток и замер, подняв брови и уставившись на меня.

– Твоя мать убьет тебя.

Я молча смотрел на него.

– Хорошо, – ответил Кэмерон и раздраженно вздохнул. – Но чур я за рулем.

Я понимающе улыбнулся в ответ.

– Вот видишь? Я не сказал ни слова. Просто стоял здесь.

Он засмеялся.

– Да пошел ты!

– Калеб, милый?

Мы оба обернулись на звук голоса. За дверью, одетая в красное платье, стояла Беатрис-Роуз. Она смотрела на меня нежным умоляющим взглядом.

При виде нее я почувствовал целый спектр эмоций. Жалость, вину, злость. Где-то внутри меня все еще жила привязанность к девочке, с которой я вместе вырос, но я недоумевал, как этот человек мог причинить боль единственной девушке, которую я любил.

Она медленно и осторожно подошла к нам. Я заметил, что Кэмерон встал возле меня. Он выглядел расслабленным, но я знал, что так кажется только с виду. На самом деле он, как и я, был готов к конфронтации.

– Привет, Кэмерон, – сказала Беатрис-Роуз.

– Беатрис-Роуз.

– Как дела?

– Все хорошо.

В определенном настроении Кэмерон мог быть абсолютно немногословен. Тогда он использовал свои яркие, выразительные голубые глаза, чтобы дать собеседнику понять, о чем думает. Но, должен признать, в тот момент это еще больше накалило обстановку. Ситуация стала неловкой.

– Как твой отец? – спросила Беатрис-Роуз мягко.

Похоже, она не поняла, что Кэмерон не хочет с ней разговаривать. Или что я не хочу. Я избегал ее на протяжении всей вечеринки, но она все равно нашла меня.

– Полагаю, все еще в тюрьме, – холодно ответил Кэмерон.

Рот Беатрис-Роуз открылся от удивления.

– О… я…

Кэмерон перебил ее. Он терпеть не мог пустую болтовню, но, когда задал ей свой вопрос, его голос уже был менее резким.

– А как твой?

– Он… ему становится хуже. Можно нам одну минуту поговорить с Калебом наедине?

Кэмерон прислонился к балюстраде и указал на меня банкой пива.

– Это ему решать.

Я кивнул. Прежде чем уйти, он с жалостью взглянул на меня и покачал головой.

Я ждал, пока Беатрис-Роуз заговорит, и в воздухе возникла неловкая пауза. Она опустила глаза и сцепила руки.

– С днем рождения, Калеб.

Я кивнул, но так как она все еще не смотрела на меня, решил ответить.

– Спасибо.

Она прикусила губу и заправила волосы за ухо.

Братишка, она больна.

Я закрыл глаза и вздохнул. Ей нужна помощь, и я буду полным идиотом, если хотя бы не попытаюсь ей помочь.

– Как ты? – спросил я.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

У нее есть склонность симулировать панические атаки, чтобы получить то, чего хочет…

Я чувствовал себя уродом за то, что думал об этом, когда ей был нужен друг, но тем не менее ничего не мог с собой поделать.