Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спешить, братие, не будем. Сперва с Костомарой поговорим, – охолонув всех, сотник тут же напомнил: – Всегда помните: не следует недооценивать врага!
Был ли на самом деле врагом этот несчастный рыбак, вдруг купивший корову? Могло ведь и в самом деле просто повезти – клад нашел или улов продавал выгодно, так постепенно и накопил серебришка… Проверить бы! Однако вот так просто наехать даже на нищего смерда или людина никак нельзя было. Во-первых, земля здесь чужая и воля не своя, а во-вторых, у каждого людина или смерда имеется господин! За землю-то ведь они кому-то платят, с жалобами-челобитными в ноги бросаются… Не-ет, с наскока тут нельзя – тоньше надо, тоньше.
– Ладно, подумаем… – сотник взвился в седло и махнул рукою. – А ну-ка, в путь, вой! К ночи уже у вдовы должны быть. Прибавим-ка ходу.
Вскоре ратники добрались до Гнилого ручья, откуда до сожженной усадьбы оставалось верст двадцать, для всадников да сытых коней – не так уж и много. Можно было, правда, и спрямить путь – пойти вдоль ручья, но там та еще дорожка – и ручей давно пересох, а кругом замшелые камни да буераки, того и гляди – споткнешься да поломаешь ноги. Так что по здравом размышлении подались по зимнику…
Клонилось к закату желтое, с оранжевым осенним отливом, солнце, черные вершины высоких вязов, грабов и сосен скрывали небо. Густой подлесок мешал ехать быстрей, корявые ветки и сучья так и норовили выбить кому-нибудь из всадников глаз, или, по крайней мере, стащить, сбросить с лошади. Быстро – прямо на глазах – темнело, так что скоро станет не видно ни зги.
– Быстрее! – обернувшись, поторопил Миша.
– Там луга скоро, река… – половецкую красотку, казалось, не доставала ни появившаяся к вечеру мошка, ни комары размером с лошадь! Ну, не с лошадь, конечно, но крупные, гады, и злющие – что твои волки!
К новой усадьбе вдовы ратнинцы добрались еще засветло. Артельщики уже поставили срубы, осталось лишь подвести крышу, навесить двери да прорубить окна. Даже частокол уже ставили!
– Вот это ж быстро! – от удивления непоседа Глузд едва не свалился с лошади как только – еще издали – увидал срубы да частокол. – Тут же ж… ничего ж не осталось – пожгли… А ныне… Господин сотник… разве ж можно так? Тятенька покойный как-то сказывал – избу за месяцу ставят, да на сруб – заготовленный лес, подрубленный по весне еще, высушенный… Иначе гниль пойдет… А это… Это – как же? Эвон… Пять срубов… амбар, овин… да вон, у ручья-то еще и банька!
– Быстро, говоришь? – придержав коня на суглинке, Михайла горделиво выпрямился, с таким видом, словно это все он сам лично и построил – буквально за одну ночь. Ну… не построил, конечно, однако руку приложил преизрядно… вернее – серебро и связи.
– В Турове артельщики избы на продажу рубят, – пояснил сотник. – В лесах, чуть повыше по реке. Так что после любого пожара глянь – а город опять стоит! Вот Кондратий наш Епифаньевич племянника, Питирима, послал с серебришком – договорились. Прям по реке срубы и сплавили – вылавливай да собирай. А для сбора охочих мужиков наших наняли… Умеючи-то долго ль избу собрать? Да за день! Особенно – когда платят изрядно.
– Ну, так-то – да-а, – согласно протянул отрок. – И все равно – удивительно. Словно колдовство какое!
– Это называется – грамотное использование логистики и ресурсов, – Миша хохотнул и потянулся в седле. – Ни разу никакое не колдовство. Руки умелые, да ногаты, да куны. А бревна – туровские, хорошие, еще по весне срубили. Думали, пожаров много будет… А тут и мы! Вылежались бревна-то – кондовая сосна! Ошкурили, подтесали, срубы собрали – пометили каждое бревно. Потом разобрали, да в реку… сплавили! А тут и собрали…
– Ну, тогда понятно, – покивал Глузд.
Младшие стражники – первогодки, подогнав коней, тоже подтянулись поближе – любопытствовали. А Миша, видя такое внимание, не унимался, рассказал все, что узнал от Кондратия Сучка, чему и сам научился при строительстве Михайлова городка. Ну, а почему б и не рассказать? Пусть отроки не только воинское дело знают, но и о плотницком ремесле хоть какое-то понятие имеют.
Вот и рассказывал сотник… Девчонки, кстати, тоже навострили уши… и не только они, многим было интересно – плотники своими секретами не особо-то с чужими делились.
– Четырехугольный сруб – основа избы, – рассказывал Миша. – Четыре бревна вместе – венец, все вместе – сруб, клетью еще называют. Из стропил да жердей – крыша, покрывают, сами знаете, тесом да дранкой, да чтоб дешевле – щепой.
– Бывает, еще и соломой, – пригладив кудри, Авраам шмыгнул носом. – И много так…
– Много, – согласился сотник. – Но то – от бедности больше.
Как и очаг по-черному, с волоковыми оконцами и всем таким прочим… времена такие – даже в Ратном далеко не у всех хоромы с печами «по-белому» имелись. Да и рубили срубы пока в основном кругляком – «в обло».
– Крыши до дождей успеют – совсем хорошо! – неожиданно улыбнулась Лана. – А у нас, в великой степи, – кибитки, юрты…
Карие, сильно вытянутые к вискам, глаза степной красавицы затуманились. О чем она думала сейчас, что вспоминала? Верно, больше хорошее… Вечный скрип колес, пряный ветер да бушующий океан трав без конца и без края… А еще – кочевья, стада да каменные бесстрастные девы, истуканы, что стояли по всей степи Дешт-и-Кыпчак. Идолы неведомых древних богов… или все же – слуги Великого Тенгри?
Глузд искоса глянула на степнянку и вздохнул. Красивая! Куда красивее прочих… Потому что – наособицу та красота, не по-здешнему… И оттого как взглянешь – так на сердце вдруг сразу сделается так сладко!
Ах, Лана, Лана… Все ж была б ты своей – было бы как-то легче… Хотя бы знал, к кому сватов засылать. А степнянку у кого сватать? У господина сотника? Так несвободная она – рабыня… А кто рабу в жены возьмет – тому самому рабом быти! По закону – так. А не хотелось бы рабом-то…
Завидев всадников, артельщики тут же бросили работу, встали с топорами за срубами – мало ли?
Вечерело. Поднимались в блекло-синее небо дымы от горящих у срубов костров, пахло печеным хлебом, ухою и еще чем-то вкусным…
Посреди усадьбы был разбит шатер… из которого и показалась Костомара, видать, доложили о чужаках…
Вышла, глянула, щурясь