Столь большая частота кормлений женщиной из сообщества охотников-собирателей имеет физиологические последствия. Как уже говорилось выше, у кормящих женщин обычно не происходит зачатия в течение нескольких лет после рождения ребенка, даже если мать возобновляет сексуальную активность. Очевидно, одно из следствий кормления ребенка по требованию заключается в том, что оно выполняет роль контрацептива. Одна из гипотез объясняет это “лактационной аменореей”: грудное вскармливание стимулирует выделение материнских гормонов, не только способствующих производству молока, но могущих также приостанавливать овуляцию (образование у женщины яйцеклетки). Однако такое торможение овуляции требует постоянного режима частых кормлений: нескольких раз в день для этого недостаточно. Другая гипотеза носит название “гипотезы критического уровня жира”: согласно ей, для овуляции требуется, чтобы содержание жира в организме матери превосходило некое критическое значение. У кормящей матери из традиционного сообщества, не располагающего обильными пищевыми ресурсами, высокие энергозатраты на производство молока удерживают уровень жира ниже этого критического значения. Таким образом, сексуально активные кормящие матери в современном западном обществе, в отличие от своих аналогов из групп охотников-собирателей, могут зачать (к своему удивлению) по любой (или по обеим) из двух причин: частота кормлений у них слишком низка, чтобы гормонально вызвать лактационную аменорею; они достаточно хорошо питаются, чтобы уровень жира в их теле оставался выше критического уровня даже несмотря на энергетические затраты, связанные с лактацией. Многие образованные западные женщины слышали о лактационной аменорее, но лишь немногие знают, что она наступает только при высокой частоте кормлений. Моя приятельница, которая, к своему смятению, забеременела всего через несколько месяцев после рождения предыдущего ребенка, тем самым присоединилась к длинной череде современных женщин, которым пришлось воскликнуть: “Но я думала, что не смогу забеременеть, пока кормлю грудью!”

Частота кормления у разных видов млекопитающих различна. Некоторые млекопитающие, в том числе шимпанзе и большинство других приматов, летучие мыши и кенгуру, кормят непрерывно. Другие, самыми известными примерами которых являются кролики и антилопы, кормят с перерывами: мать оставляет детеныша спрятанным в траве или в норе, пока сама пасется, потом через значительный период времени возвращается и кормит детеныша. Это случается лишь несколько раз в день. Люди — охотники-собиратели — напоминают в этом отношении шимпанзе и других обезьян Старого Света: они кормят младенцев непрерывно. Это паттерн, который мы унаследовали от своих предков-приматов и которому, несомненно, следовали на протяжении миллионов лет с тех пор, как человеческая эволюция и эволюция шимпанзе разошлись; ситуация изменилась только через тысячи лет после возникновения земледелия, когда сложился образ жизни, предусматривающий разделение матери и младенца. Современные кормящие матери приобрели привычки крольчих, сохранив при этом лактационную физиологию шимпанзе и обезьян.

Различия в методах вскармливания потомства у разных видов млекопитающих определяют, какой процент времени детеныш проводит в контакте со взрослым (особенно с матерью). У видов, которые кормят детенышей с перерывами, малыш находится в контакте с матерью лишь в течение коротких периодов, требующихся для кормления и ухода. У видов, кормящих непрерывно, мать носит детеныша с собой, пока кормится сама: кенгуру держит его в сумке, летучая мышь прижимает детеныша к животу даже в полете, а шимпанзе и мартышки носят малышей на спине.

Но сегодня, в современном индустриальном обществе, мы скорее следуем паттерну кроликов и антилоп: мать или кто-то другой берет младенца на руки, чтобы накормить или поиграть, но не носит ребенка постоянно; ребенок проводит большую часть времени в кроватке или в манеже, а ночью спит один, обычно не вместе с родителями, а в отдельной комнате. Впрочем, мы, возможно, продолжали следовать модели поведения наших общих с обезьянами предков на протяжении почти всей истории человечества, за исключением нескольких последних тысячелетий. Изучение современных сообществ охотников-собирателей показывает, что младенца в дневное время почти постоянно держат на руках — или мать, или кто-то другой. Когда мать идет, ребенок находится в устройстве для переноски, таком как перевязь у !кунг, плетеная сумка на Новой Гвинее, индейская люлька (доска, к которой привязывают запеленутого младенца) в холодных регионах. У большинства охотников-собирателей, особенно живущих в теплом климате, существует постоянный контакт кожи младенца с кожей того, кто о нем заботится. Во всех известных сообществах охотников-собирателей и высших приматов мать и дитя спят вместе, обычно в одной постели или на одной подстилке. В кросс-культурной выборке из 90 традиционных сообществ не зафиксировано ни одного примера, когда мать и ребенок спали бы в разных помещениях: эта современная западная практика является недавним изобретением, и именно это изобретение несет ответственность за трудности с укладыванием детей спать, так мучающие современных родителей. Американские педиатры рекомендуют не укладывать малыша на ночь в одну постель с родителями, потому что существует опасность его задавить или перегреть. Однако абсолютно все дети на протяжении человеческой истории, за исключением нескольких последних тысячелетий, спали в одной постели с матерью, а часто и с отцом, и тем не менее нет никаких свидетельств того, что печальные последствия, которых опасаются педиатры, были сколько-нибудь широко распространены. Это может объясняться тем, что охотники-собиратели спят на твердой земле или на жесткой подстилке; в современных мягких постелях вероятность навалиться на ребенка и задавить его гораздо выше.

Например, младенцы !кунг проводят в первый год жизни 90% времени в постоянном телесном контакте с матерью или другим заботящимся о нем взрослым. Куда бы ни шла женщина !кунг, она несет своего ребенка, и их контакт прерывается только в том случае, если она передает малыша кому-то из близких. Ребенок !кунг начинает чаще расставаться с матерью в возрасте примерно полутора лет, но это почти всегда происходит по инициативе ребенка, желающего играть с другими детьми. Время ежедневного телесного соприкосновения ребенка !кунг с близкими людьми (не считая контактов с матерью) превосходит время всех контактов (включая контакты с матерью) современных западных детей.

Одно из самых распространенных западных приспособлений для перемещения ребенка — прогулочная коляска, которая не обеспечивает физического соприкосновения между малышом и взрослым. Во многих случаях ребенок в коляске находится почти в горизонтальном положении, а иногда еще и обращен лицом назад. Таким образом, ребенок не видит мир так, как его видит взрослый. В последние годы в США большее распространение получили приспособления для переноски ребенка в вертикальном положении (стоймя), такие как “кенгуру”, рюкзаки, слинги, однако многие из них предполагают положение ребенка лицом назад. Напротив, способы переноски детей, используемые в традиционных сообществах, такие как перевязь или ношение малыша на плечах, обычно означают, что ребенок находится в вертикальном положении, обращен лицом вперед и видит мир так же, как видит его несущий его взрослый. Постоянный контакт со взрослым, даже когда тот идет, общее поле зрения и перемещение в вертикальном положении, возможно, играют роль в том, что младенцы !кунг опережают американских в некоторых аспектах нервно-мышечного развития.