с Демоном вошли в подъезд скромной «хрущовки». Я сразу же полез в ящик с счетчиками на третьем этаже, проследил за проводами, идущими в нужную мне квартиру и щелкнул черным рычажком рубильника. На наше с Демоном счастье, Сема Борисенко встал достаточно рано, полез в холодильник за холодненьким пивом, но понял, что холодильник отключен. Пощелкав выключателем и не дождавшись включения лампочки, Семен открыл дверь, чтобы проверить пробки и уткнулся в улыбающуюся физиономию Демона. Семен отчаянно дернул дверь на себя, но я уже засунул ногу в щель между дверью и порогом. Береза подергал дверь, потом поднял голову на мое лицо и заулыбался:

— Ты здесь зачем, начальник?

— Приказ тебя доставить в РОВД на допрос следователю.

— Что за дело? Статья какая?

— Слушай, откуда я знаю! Нам пару раз в неделю следаки дают задание кого-то доставить, вообще по левым делам…Значит по повесткам не являлся. Давай, собирайся.

— Мне не было никаких повесток…

— Давай ты со следователем будешь разбираться насчет повесток. Мое дело маленькое, тебя завести в кабинет, и на этом все. — я оттолкнул Семена с дороги и мы с Демоном ввалились в тесный коридор квартиры: — Давай, не тяни время.

Я ненавижу работать с детьми. Дети лживы, очень лживы. Они постоянно лгут, не понимая значения своего вранья. Маленький мальчик, случайно разбив телефон, говорит родителям, что ее ограбил незнакомый дядька. Ради того, чтобы его не отругали, он, не думая о последствиях, порождает ситуацию, в которой сотни людей начинают разыскивать несуществующий телефон, остатки которого уже отправились на помойку. И это еще легкий случай. Просто в архивах МВД навсегда останется запись о том, было совершено преступление в отношении ребенка, а вот если в поле зрения милиции попадет человек с сходными приметами, последствия могут быть самые печальные. Но это легкие случаи. Гораздо хуже, когда девочка, став женщиной с случайным сверстником, перед предстоящим гинекологическим осмотром, заявляет, что ее изнасиловали. После этого начинается полнейший дурдом. Сотни людей начинают разыскивать злодея и обязательно кого-то находят. И тогда горе тому, кого они нашли. Запутавшись в своем вранье, ребенок тыкает пальцем в невиновного человека, абсолютно не думая о последствиях…

Я обожаю работать с детьми. Если ты найдешь общий язык с ребенком заинтересуешь его темой разговора, а потом плавно перейдешь на интересующую тебя тему, ребенок, не моргнув глазом, может тут же рассказать даже о самом ужасном преступлении, потому что он зачастую не понимает, чем преступление отличается от шалости.

Пацанов из детского дома с утра привезли девчонки из ИДН, без их помощи мы бы не справились, слишком много надо человек и кабинетов, чтобы не давать детишкам общаться между собой. Двоих, старших по возрасту, что больше всего контачили с Семеном Борисенко, сразу отделили от остальных и усадили в помещении дежурной части, а с остальными, младшими, начали работу. Моего «крестника», Лобанова Сережу, которого успели уже перевести во второй детский дом, привезли тоже и пытали на общих основаниях — поплыть первым должен был кто-то другой, а мальчишка, что слил мне информацию, должен был остаться вне подозрений, и «поколоться» не первым. А сейчас мы вели с детьми долгие, ленивые беседы, периодически водя их мимо камеры в дежурной части, откуда с грустью выглядывал Семен Борисенко, уже не выглядевший уверенным и вальяжным Валетом.

Два старших подростка, по началу весело хихикающие на лавке в дежурной части, загрустили, когда инспектора «детской комнаты» стали носить в дежурную часть явки с повинной — детишки постепенно стали рассказывать о своих проделках. После того, как инспектора пообещали, что старшие ребята в детский дом уже не вернутся, а поедут в спецприемник, а оттуда на «малолетку», показания, обличающие старших и Валета потекли полноводной рекой — претензии к старшим у младших накопилось предостаточно.

Когда я впервые за сегодняшний день вошел в дежурную часть, Береза отчаянно застучал в окошко камеры.

— Что хотел? — я открыл дверь.

— Начальник, мне бы поговорить с тобой.

— Ладно, пошли.

Я завел Семена в свой пустой кабинет.

— Что хотел?

— Начальник мне надо записку передать.

— Ты дурак что -ли? Мне это зачем?

— Командир, ну ты же брал у меня деньги…

— Пошел нахрен обратно в камеру…

— Ладно-ладно, командир, забыли… Выручи меня, надо моей бабе записку передать, а то она не знает, что меня приняли.

— Сколько денег дашь?

— Полтинника хватит?

— Если не далеко, то хватит, а если куда-то ехать надо, то нет.

— Не, ехать никуда не надо, здесь недалеко.

Борисенко написал коротенькую записку, сунул мне купюру и пошел обратно в камеру, а я понес деньги и бумажку в кабинет начальника розыска.

Несколько красных «червонцев» с рапортом о даче мне взятки легли на стол начальника розыска, а записка подверглась изучению. Адрес, куда надлежало доставить сообщение, было мне незнаком, да и адресата звали не Маргарита, что сейчас пребывала в спецприемнике для административных нарушителей, по решению судьи народного суда Дорожного района, а Света. В записке Семен просил свою подругу спрятать то, что он ей принес, и некому не отдавать, а он на днях появится.

Гражданина Борисенко допросили формально, на допросе Семен ожидаемо сообщил, что никаких грабежей, силами малолеток, он не организовывал, в преступную деятельность, а также распитие спиртных напитков, он несовершеннолетних не вовлекал, кличкой Валет никогда не представлялся, да и не понятиям это — обзываться чужим погонялом чревато.

Дело уже шло к ночи — Борисенко и двух подростков — старших по его кодле, уже грузили в дежурку, чтобы развести по новым, казенным адресам временного пребывания. Мне оставалось организовать завтра проведение опознаний и очных ставок между детдомовцами и Борисенко так, чтобы мальчишки не изменили свои показания, а Береза не смог на них надавить. Затем стоило съездить к неистовой дамочке — Маргарите Михайловне, и постараться расколоть ее на скупку предметов, заведомо добытых преступным путем. Да еще выяснить, кто такая Света, и принудить ее выдать то, что принес ей на хранение Семен-Береза. Да еще провести обыски в квартирах всех фигурантов, а еще с паспортами разобраться… Я понял, что меня ужу пару минут теребит за рукав Кадет.

— Чего тебе?

— Командир, а помнишь, мы тебе тушенку вывозили из гаража…

— Ну?

— Ты не мог бы моему брату продать штук пятьдесят банок?

— Зачем?

— Ну ты понимаешь, он физруком в школе работает. Они через два дня в поход