– Я не помню, – уныло обронил Адам.

– Чего не помните?

– Как я здесь оказался и сколько времени тут нахожусь.

– Приехали! – всплеснул руками Наполеонов.

– А что вы помните? – осторожно спросила Мирослава.

– Последнее, что я помню – это ночной клуб. Я пил… А потом подошла она, – он кивнул на Кокорину.

– И стала с вами разговаривать?

– Нет, она больше молчала. Делала вид, что сочувствует, – хмыкнул Верещак.

– А вам нужно было сочувствовать?

– Я никого не просил!

– Адам, почему вы решили напиться?

– Это мое дело!

– Не совсем. Я разговаривала с вашими друзьями Колей Потаповым и Семеном Дулей, так они заверили меня, что вы не пьете.

– Вы видели Колю и Сеню? – встрепенулся он.

– Да, – подтвердила Мирослава, – и они очень беспокоятся о вас. И не только они, Иван Васильевич и Илья Савельевич тоже…

– Выходит, что я всех подвел, – опустил голову Верещак.

– Адам, мы очень хотим найти того, кто убил Евгению, помогите нам, пожалуйста, – Мирослава подошла поближе и присела перед ним на корточки.

– Значит, это правда, что Женю…

Мирослава кивнула.

– Поклянитесь! – потребовал он.

Она встала, вынула из кармана джинсов вырезанную из газеты статью и положила ему на колени.

Он читал ее молча, а потом вдруг зарыдал.

Верещак раскачивался из стороны в сторону, слезы градом текли по его лицу, а он их даже не вытирал.

Некоторые из присутствующих чувствовали себя неловко.

Непривычное зрелище: здоровый взрослый мужчина, плачущий навзрыд.

Мирослава оглянулась на Илинханова.

Он понял ее, порылся в своем чемоданчике, достал какую-то склянку, накапал из нее жидкости в стаканчик и добавил воды из стоящего возле кровати кувшина, после чего протянул питье Адаму. Тот покорно выпил, и вскоре рыдания прекратились.

– Адам Сергеевич, – снова подошла к нему поближе Мирослава, – скажите нам, пожалуйста, почему вы, человек в принципе непьющий, решили напиться? Поверьте, это очень важно! – Она сделала нажим на последнее предложение.

– Я не мог выносить боли! – Он поднял глаза на Мирославу и с силой ударил себя в грудь: – Не мог, понимаете?!

– Стараюсь понять, – ответила она, – отчего вам стало больно?

– От того, что я увидел на дискете. Понимаете, они там все! И Женька тоже! Что они там вытворяли! Боже мой! – Он закрыл ладонями лицо.

– Догадываюсь, – обронила она.

Он отнял руки от лица и, глядя на Мирославу, проговорил:

– Я даже представить себе не мог, что она способна на такое! Женька! Моя Женька!

Мирослава слушала его молча, понимая, что любое слово сейчас может оказаться не просто лишним, но губительным.

Все остальные тоже притихли, почувствовав, что Адам Верещак исповедуется сейчас только перед Мирославой Волгиной, и любая реплика другого человека спугнет его и заставит замолчать.

– Я когда это все увидел, – продолжил Верещак, – чуть не рехнулся от горя. Я решил – все! Порву с ней! Но это решение обезболило мое сердце всего на несколько минут. А потом опять стало так больно, хоть кричи и катайся по земле.

– И вы пошли в клуб? – выдохнула Волгина чуть слышно.

– Да, – кивнул он, – я впервые в жизни решил напиться. Но алкоголь так долго не действовал, что я уже потерял всякую надежду. Потом пришла она. – Он снова кивнул в сторону притихшей Елены Кокориной.

– Она предложила вам поехать к ней?

– Нет. – Он покачал головой.

– Но вы каким-то образом оказались здесь…

– Я ничего не помню. Настал миг, когда кто-то словно вырубил свет. И я ничего больше не помню. Вы верите мне?

– Верю.

И вдруг Адам вскочил со стула и бросился к Кокориной.

– Говори! – закричал он. – Это ты послала мне видео той оргии?! Ну, отвечай! – И он вцепился в горло дочери предпринимателя.

Подбежавшие оперативник и медэксперт еле-еле оторвали Адама от перепуганной девушки.

– Нет, это не я! – кричала она, топая и мотая головой.

– А кто, отвечай! – Адам снова кинулся к ней, но был остановлен ворвавшимися на крики двумя дюжими парнями в масках.

– Мирон! – выкрикнула она.

Мирослава взяла девушку за руку и повела в другую комнату.

Следом за ней вышли Наполеонов и Василиса Воеводина. Потом подтянулись оперативники.

– Мирон знал, что я влюблена в Адама.

– Откуда?

– Женька проболталась.

– Это он попросил вас снять происходящее на… – Шура щелкнул пальцами, подыскивая подходящее слово для характеристики действа.

– На вечеринке? – подсказала Мирослава.

Следователь кивнул:

– Да.

– Откуда он узнал о том, что она состоится?

– Да Женька сама ему сказала, еще и похвасталась, что мы там все оторвемся по полной программе.

– И вы согласились?

– На что? – горько усмехнулась она.

– Снять происходившее на видео.

– Да, почему нет? – Она пожала плечами.

– Но ведь Евгения была вашей подругой. Да и другие ваши подруги, предполагаю, смотрелись на пленке, мягко говоря, экстравагантно? – спросила Мирослава.

Но Елена вместо ответа только усмехнулась.

– Адам, увидев все это, пришел в ярость?

– Да.

– А Мирону было все равно?

Она пожала плечами:

– Не в курсе. Знаю только, что его целью было разлучить Адама и Евгению.

– Зачем?

– Откуда мне знать! – окрысилась она.

– Ну, что ж, вы лично получили то, что хотели.

– Чего я получила?!

– Адама.

– В стельку пьяного! Еле в машину его с помощью охранников загрузила, привезла сюда, выгрузила. А потом только и делала, что утешала его и выхаживала. А он опять требовал выпивки! Снова и снова!

– Надеюсь, что он все-таки полностью расплатился за вашу заботу в постели, – усмехнулась Мирослава.

– Издеваетесь?! Этот гад меня ни разу не трахнул!

– Ах, вот как! Сочувствую, какое разочарование!

Девушка закрыла лицо руками и заревела в голос.

– Ладно, чего убиваться, – брезгливо пробормотал Наполеонов, – молодая, красивая, богатая, утешители в очередь выстроятся.