Когда они вошли в село, в домах стали распахиваться окна, из которых с любопытством выглядывали жители. Одни из них сокрушенно качали головами, другие даже махали рукой.

— Ну вот и село! — крикнул Херфурт и, повернувшись к солдатам, приказал: — Запевай песню!

Звездочки в небе побледнели,

Милая, нас встречай…

Солдаты пели нарочито громко, а сами смотрели на лица жителей, застывших в окнах. Никто враждебных взглядов не бросал, но никто и не выражал ликования и радости. Ни одна живая душа не вышла им навстречу. По дороге бродили одни лишь куры.

Солдаты Херфурта прошли строем к зданию общины. Шли они бодро, даже пуговицы у них все были застегнуты. Солдаты шагали с видом победителей, будто это было вовсе и не немецкое, а какое-нибудь украинское село. Правда, лица победителей осунулись, одежда износилась.

Альфонс Херфурт отобрал троих солдат и вместе с ними исчез в здании общины. В коридоре сильно пахло натертым соляркой полом и пыльными бумагами.

Альфонс распахнул первую попавшуюся дверь в коридоре. В комнате сидели двое мужчин и что-то писали.

— Где бургомистр? — спросил Херфурт.

Мужчины молча переглянулись, а затем как по команде уставились на Херфурта. Сначала на их лицах отразился испуг, но буквально через несколько секунд можно было подумать, что мужчины вот-вот рассмеются. Наконец один из них ткнул пальцем в потолок.

Херфурт вместе с солдатами бросился на второй этаж, на ходу доставая пистолет из кобуры. Он распахнул одну дверь — комната оказалась пустой. Другую…

Наконец в одной из комнат они натолкнулись на бургомистра. Он сидел за столом и удивленно уставился на направленный на него пистолет. Затем покачал головой и медленно поднял руки вверх.

— Вы бургомистр? — спросил Херфурт.

— Да.

— Коммунист?

— Да.

— Вы арестованы!

— Я вас не понимаю, унтер-офицер!

Херфурт стукнул пистолетом по столу и угрожающе спросил:

— А это вы понимаете?

Солдаты, сопровождавшие Херфурта, скорчили гримасы: они хорошо знали своего унтера, и сейчас он был самим собой.

Бургомистр смотрел унтеру прямо в глаза, хотя последний и старался отвести свой взгляд.

— Уведите! — тихо приказал Херфурт солдатам.

У бургомистра в комнате сидел еще один мужчина. Он вплотную подошел к унтеру и недоумевающе посмотрел на него. Смерив таким же взглядом сопровождавших унтера солдат, мужчина сказал:

— Что все это значит? Вы что, с ума сошли, что ли? Война давно кончилась. Так зачем же нам еще друг с другом враждовать? Разве вам не известно, что война уже кончилась, а? Вы мне в сыновья годитесь! Мой сын, как и вы, носит точно такую же форму. Он тоже унтер-офицер, но он ведет себя совсем не так, как вы.

Херфурт рассмеялся мужчине прямо в лицо и фамильярно похлопал его по плечу, словно говоря: «Помолчал бы лучше, ты ровным счетом ничего не понимаешь».

Бургомистр, стоя у двери, не имел ни малейшего представления о том, что с ним будет. На пороге он оглянулся и сказал своему сотруднику:

— Иди. Все равно одни мы ничего не сможем сделать. — И, немного помолчав, добавил: — Но мы не одни!

Солдаты разозлились и стали подталкивать бургомистра, чтобы он быстрее спускался по лестнице. Они ругали его на чем свет стоит. Когда солдаты привели бургомистра на небольшую площадь перед зданием общины, вояки Херфурта подняли невероятный гвалт. Многие даже порывались ударить бургомистра: очень уж им хотелось видеть, какое выражение лица будет у него при этом.

— Веди нас к себе! Выставить часовых у двери! При попытке к бегству буду стрелять без предупреждения! — как сумасшедший орал солдат, которому унтер приказал занять здание общины.

Вернувшись в кабинет бургомистра, Альфонс Херфурт плюхнулся в его кресло. Вслед за ним вернулись и двое солдат, которые сопровождали арестованного бургомистра.

— А что будем делать со вторым? — спросил один из солдат Херфурта.

— Этого мы отпустим. Пусть расскажет в селе о том, что немецкие солдаты заняли здание общины и железной рукой наводят порядок, что бургомистр арестован…

— А что делать с бургомистром? — спросил один из солдат.

— Ничего.

— Скажи правду, Херфурт.

Альфонс закрыл глаза. Ему не понравился тон вопроса, да и само лицо этого солдата тоже не понравилось: уж больно оно было решительное.

— Ты прикажешь его повесить, как и Таллера?

— Нет.

— Ты обещаешь?

— А что для тебя мое слово?

И унтер оглушительно рассмеялся. Этот смех был слышен даже за стенами общины. Солдаты, услышав смех своего предводителя, тоже захохотали. Херфурт сразу понял, что у его солдат хорошее настроение. Унтер не стал утруждать себя открывать окно. Не долго думая, он схватил стул и запустил им в окно. Раздался звон стекла. Унтер выглянул в окно и посмотрел в ту сторону, откуда они пришли. На дороге все было спокойно.

— Ребята, — сказал Херфурт, обращаясь к солдатам, — село в наших руках! Немедленно конфисковать все транспортные средства, продовольствие и спиртное! Выставить часовых на дороге у въезда в село! Завтра мы возьмем штурмом Вальденберг!

Херфурт еще раз осмотрел безлюдную улицу. Что он еще мог сделать? Ничего! Его солдаты через несколько часов будут обеспечены всем необходимым: у них хороший нюх, они прекрасно чувствуют, где что лежит.

Окна домов были плотно закрыты, любопытные больше не показывались. По улице бродили одни лишь куры.

28

В сторону леса быстро шагал мужчина. Он спешил в Вальденберг. Лес он хорошо знал. Это был самый кратчайший путь. В лесу было уже сумрачно. Пахло прелой листвой.

От быстрой ходьбы мужчина запыхался. Он тяжело дышал, с шумом втягивая в себя воздух. Однако, несмотря на усталость, он не сбавлял хода. Была дорога каждая минута.

До города было не так далеко. Вскоре перед мужчиной открылась панорама города, лежащего в долине. Мужчина шел предупредить товарищей в Вальденберге о возможном нападении на них нацистов.

На миг мужчина остановился и рассмеялся, представив себе рожу унтера, который пытается повернуть колесо истории вспять.

29

Солдаты Херфурта тем временем ходили по домам. Ходили и ругались самыми последними словами, так как сколько ни старались, не могли найти ничего для себя подходящего. Они забирались на чердаки, спускались в подвалы, все перерыли в местной лавочке, но и там, кроме пуговиц, ниток и соломенных шлепанцев, ничего другого не оказалось. С угрозами солдаты набросились на хозяйку магазина, а затем повыбрасывали все товары на улицу.

Зашли они и в лавочку, где раньше побывал Таллер.

Хозяин лавочки дрожащим голосом сказал:

— Тут уже был один из ваших и забрал все, что ему требовалось.

— И ты всучил ему жидкое мыло!

— Я этого не делал! Я не делал этого!