Открыв дверь отцовской квартиры, он уже мог сразу определить, дома его девочка или нет. Когда ее не было, сердце замирало от сквознячка одиночества. В этот день сердцу было тепло и спокойно. Северина спала на диване в гостиной. Он потихоньку прошел в кабинет отца, закрыл дверь и устроился за письменным столом. С момента появления в Москве Северины, его ни разу не оправляли на задание. Вытряхнув из конверта фотографии, Феликс вздрогнул: на него смотрела женщина. Немолодая, худая, с усталыми глазами. Он сразу включился и вышел на связь с Ликой.

– Открыл конверт и испугался, да? – сказала она с экрана без вступлений. – Я предлагала тебе посмотреть работу вместе. Думаешь, я просто так что-то предлагаю?

– Я никогда... – начал было Феликс, но Лика перебила.

– Не имел рабочих контактов с женщинами, да? Что это меняет?

Феликс задумался, разглядывая фотографию, потом сделал то, чего никогда раньше не делал – потребовал «раскрыть файлы». Это означало, что агент 1072 желает знать причины, по которым объект подлежит ликвидации. На первых заданиях Лексу предлагали для наработки уверенности знакомиться подробнее с делами объектов, но он категорически отказался от любой дополнительной информации. Контору тогда это вполне устроило.

Лика не удивилась его требованию.

– Офицер медицинской службы, отработала три года в закрытой лаборатории нейрохирургии. Считалась лучшей по аномалиям мозга. Ты к ней не попал, потому что пришел к нам позже. Отстранена от работы за утаивание некоторой научно-исследовательской информации. Понижена в звании, выслана из Москвы в провинцию с запретом работать по основной специальности. Неделю назад приобрела билет на самолет в Израиль. Гостевая виза. Доказательств ее контактов с израильской разведкой пока нет, но рисковать не стоит.

– Значит, я ее «работаю» только потому, что она собралась в Израиль?

– Не только! – повысила голос Лика. – Ты делаешь это, чтобы исключить даже предполагаемую возможность утечки информации! Остальное – вроде подставного агента для израильской разведки – тебя не должно интересовать.

– Опять орешь, – спокойно заметил Феликс. – Значит, в Израиль улетит подставная. Хоть что-то «на благо Родины».

– Лекс, я сочувствую, – сменила тон Лика, – мне тебя, правда, жалко. Так влипнуть с малолеткой. Я уже пересмотрела по срокам два задания в Европе. Думала, у тебя это постепенно выветрится.

– Не выветрится.

– Тогда приступай. Задание простое. Ничего неординарного произойти не должно – ты у себя дома. Время и место указаны. Территория готова для зачистки. Главное – соберись.

Феликс вышел из системы, еще раз внимательно рассмотрел лицо женщины на фотографии. Сходил в кухню, приготовил себе чай. За это время в кабинет пришла Северина, заметила фотографии и вытащила одну из конверта, совсем немного – на пол-лица. Услышав шаги Феликса, быстро забралась на диван с ногами.

– У меня дела, котенок, – сказал он, забирая конверт. – Увидимся завтра. Не скучай.

И ушел, не притронувшись к ней. Северина застыла на диване, забыв дышать. Через двадцать секунд паники она для себя решила так – если придут слоны, вздохнет и будет действовать. Если не придут – просто поддастся пелене обморока, когда мозг совсем очумеет от нехватки кислорода.

Слоны пришли.

* * *

Регистрация рейса на Тель-Авив еще не началась. Феликс обнаружил объект в зале ожидания и сел неподалеку. Женщина в кресле читала газету. Рядом стоял ее багаж – небольшая дорожная сумка. За десять минут она ни разу не посмотрела поверх газеты, не оглянулась, якобы невзначай. Никакого интереса к окружающим, полнейшее спокойствие, как у человека, привыкшего к постоянным перелетам. Или... отлично закаленная нервная система?

– Чертовы перестраховщики!.. – тихо ругнулся Феликс, насчитав в радиусе двадцати метров как минимум четырех наблюдателей.

Объявили начало регистрации на ее рейс. Феликс, дождавшись активного передвижения народа по залу, решил, что пора действовать. Он откинулся на спинку кресла, вздохнул и...

Теплые ладошки закрыли его глаза. Феликс замер и провалился в черноту, даже не успев предположить, кто может стоять сзади. Страх тошнотой поднялся к горлу раньше, чем Лекс понял, кто это.

– Се... Северина?.. – выдохнул он, пытаясь справиться с сильным головокружением.

Пальцами она крепко сжимала его веки, а ладонями – виски.

– Угадал, – девочка убрала ладошки от его головы и села рядом.

Феликс пытался остановить вращающийся вокруг его головы черно-белый мир. Он несколько раз сильно зажмурился и вытаращил потом глаза. Краски постепенно возвращались блеклыми пятнами размытой акварели.

– Я сейчас, – девочка встала и пошла вдоль кресел.

Алла Петровна сложила газету, оценила очередь у стойки регистрации и собралась встать, когда заметила быстро идущую Северину. Она вздрогнула и привстала, но девочка посмотрела пустыми расширенными глазами, а когда подошла совсем близко, бросила ей что-то тяжелое. Алла тихо вскрикнула от неожиданности, опустила глаза и нащупала у своего живота бронзовую статуэтку собаки.

Она сидела и думала пару минут, сжимая собаку. Потом незаметно затолкала ее под свитер за пояс юбки. Встала, осмотрела людей поблизости и демонстративно, вытянув перед собой руки, порвала билет, рассыпав его клочки по полу. Подняла с пола сумку. Медленно направилась к выходу на улицу.

Сделав круг по залу, Северина вернулась к Феликсу и сказала жалобно:

– Пошли домой, а?..

Феликс улыбнулся, провожая глазами уходящий объект.

– Пойдем, – тянет его за руку Северина, не сдерживая слез.

– Что же ты плачешь, котенок? – Он вытирает щеки девочки тыльной стороной ладони. – Такие вещи нужно делать осознанно и с радостью.

– Я боюсь, за тебя!.. – шепчет Северина.

– Поздно бояться.

* * *

Они взяли такси. На въезде в город такси блокировали две машины. Из иномарки сзади вышел молодой человек, и застыл в ожидании у открытой двери. Феликс ободряюще улыбнулся Северине.

– Странно, да? Нужно сказать что-то главное, а я не знаю, что именно. Давай сделаем так. Ты поедешь домой и будешь меня ждать. Я постараюсь за время отсутствия хорошенько подумать, что у меня в жизни главное. Если не смогу вернуться, скажу тебе это по телефону.

Феликс вышел. Северина, обернувшись, смотрела, как он садится в машину сзади и уезжает. Чтобы унять дрожь и страх, она сильно укусила свою правую ладонь. В мякоть у большого пальца.

– Девочка, – обернулся шофер такси, – у тебя деньги-то есть?

* * *

Феликса довезли до конспиративной квартиры и оставили одного у подъезда. Он приободрился – стрелять на лестнице в затылок не будут. Потом, поднимаясь по ступенькам, подумал – его голова должна после смерти остаться целой. Что-то же нужно будет предъявить как предмет исследования. Слегка развеселившись, после третьего пролета он стал воображать, как Лика прикончит его в постели. Или это ее сестра любила садистские игры?.. Придумал позу, в которой хотел бы умереть – его голова зажата между внутренними сторонами женских бедер... бедра сжимаются... резкий рывок с поворотом набок, и шея свернута!