– Вот и все. – Он снял свой галстук-бабочку и расстегнул воротник рубашки. – Теперь меня и мать родная не узнала бы.

– Только в том случае, если у нее было совсем плохо со зрением, – заметила Мишель.

– Поверьте, я давно уже в бегах и знаю, что для маскировки совсем необязательно менять всю внешность. Достаточно пары ярких штрихов.

Эд посоветовал Мишель собрать волосы в конский хвост, надеть бейсболку и настоял, чтобы она сменила пуловер на мешковатую синюю толстовку, когда-то принадлежавшую Джеффи. Все эти годы Мишель хранила ее, ведь толстовку она подарила мужу на день рождения, и ему очень нравилась надпись на груди: «ФРОДО ЖИВ!» Закатав рукава (те оказались длиннее ее рук), Мишель глянула в зеркало и поняла, что похожа на беспризорницу в поисках матери, но никак не на мать в поисках дочери.

– Теперь вас и мать родная не узнала бы, – провозгласил Эд.

– Она меня и так не знала.

– Ах да, точно.

Устроившись на пассажирском сиденье «форда-эксплорера», Эд всю дорогу насвистывал мелодию, в которой Мишель узнала отрывок из Семнадцатого фортепианного концерта Моцарта. Они оставили машину на двухэтажной парковке самообслуживания в двух кварталах от Прибрежного шоссе. Мишель скормила автомату несколько долларовых купюр и положила квитанцию на приборную панель. По возвращении в этот мир им, скорее всего, срочно понадобится машина. Нельзя допустить, чтобы ее паркетник увезли на эвакуаторе.

В переулке за зданием Эд наконец решился достать и активировать ключ ключей. Еще рано, местные пойдут на работу через час, а то и два, а туристы будут долго отсыпаться после ночных гулянок. Вряд ли кто-то заметит, как они исчезнут из этого печального мира, где семь лет назад погибли Джеффи и Эмити.

На побережье пахло корицей и теплым тестом: в булочной готовились к утреннему наплыву покупателей. Ветер гонял по переулку обрывки бумаги и невесть откуда взявшийся клубок красной пряжи. Мишель так нервничала, что алая нить показалась ей дурным предзнаменованием – струйкой крови на черном асфальте или горящим бикфордовым шнуром.

– Куда пойдем, когда прибудем на место? – спросила она.

– Скажите, вы с Джеффи с кем-то общались? У вас есть приятели в городе? Люди, с которыми он мог бы дружить после того, как вы ушли от них с Эмити?

– У меня нет. И никогда не было. Но у другой Мишель, наверное, были. Да, пожалуй, несколько человек найдется. В нашем мире они никуда не переехали. Будем надеяться, что и там тоже. Джеффи был очень надежный парень. Ни разу ни от кого не отвернулся.

– В таком случае зайдем к ним. Вполне вероятно, что Джеффи и Эмити скрываются дома у кого-то из друзей.

Он нажал на кнопку «ВОЗВРАТ», и после световой пурги оба очутились в мире, полном хрупкой надежды на воссоединение семьи.

Еще раз переговорив с Энди Тейлором, Дюк вышел из гостиницы, и тут у него зазвонил мобильный. Дюк остановился у западного перехода на другую сторону шоссе и ответил на звонок. В этот ранний час машин на дороге было совсем немного.

– Не успел я выйти на пробежку, как мне брякнули насчет Фолкерка, – сказал Фил Эстерхаус. – В него всадили пять пуль.

– Он мертв?

– Нет. Был в бронежилете. Четыре пули застряли в кевларе, пятая угодила в левое бедро. Сейчас он в больнице. Не сомневаюсь, в этот самый момент дежурные врачи жалеют, что пошли учиться в мединститут. Угадай, кто в него стрелял?

– Не я.

– Знаю, что не ты. Если бы думал, что ты, угостил бы тебя ужином. За свой счет.

– Так кто?

– Когда это произошло, две его обезьяны сидели в доме через дорогу. Сперва велели нам не лезть в эти дела, а теперь подняли такой ор, что уши заворачиваются. Требуют, чтобы мы все бросили и немедленно арестовали стрелка. Короче, было темно, но у них ПНВ, поэтому они кое-что видели. Говорят, что на крыльце появился этот предатель Харкенбах, а с ним какая-то женщина. Отстрелялись и свалили, но я не понимаю как. Ведь там было полно Фолкерковых дебилов, и каждый вооружен до зубов.

– Так кого они требуют арестовать?

– Ну как кого. Харкенбаха и женщину.

– Что за женщина?

– Они не знают. Думаю, их устроит любая, особо разбираться не станут. Плюс им нужен владелец дома.

– А кому принадлежит дом?

– Вот это самое интересное. Парня зовут Джеффри Колтрейн. Живет там с дочкой, ее зовут Эмити. Это, случайно, не те твои друзья из переулка Тенистого Ущелья, о которых ты рассказывал? Ну, тех, кого зацепила эта ситуация, и не по их вине?

– Слыхал о таких, – признался Дюк.

– Скажи, Колтрейн похож на убийцу?

– Не больше, чем на Мэри Поппинс.

– В наше время ни за кого нельзя поручиться, – сказал Фил. – В общем, ребята Фолкерка наглухо отмороженные, чисто бойцы Тони Сопрано, но у них есть реальная власть, и они горят желанием ею злоупотребить. Если станет жарко, тебя прикрыть не смогу.

– Спасибо на добром слове. Не забудь, завтра у нас ужин.

– Я буду суп-пюре из лобстера.

Завершив звонок, Дюк не стал дожидаться, пока на светофоре загорится зеленый свет. Просто пошел через дорогу, выставив руку, чтобы остановить автомобили, словно Кнуд Могучий, требующий покорности у моря, но с более ощутимым успехом.

В этом мире не было ни ветра, ни клубка красной пряжи, но тревожное предчувствие Мишель никуда не делось.

Она посмотрела налево, направо, подумала и сказала Эду:

– Джейн и Ларри Барнаби. У них была дочь Кери, ровесница Эмити. Первый год мы вместе ночей не спали, то и дело выручали друг друга. Когда Джеффи и Эмити погибли, я все равно продолжила с ними дружить. И он бы тоже продолжил, когда я… когда другая Мишель их бросила.

– Далеко до этих Барнаби? Если они не переехали?

– Быстрее всего будет выйти к Прибрежному шоссе, а потом свернуть на юг. Пешком минут десять.

Они с Эдом направились к выходу из переулка. Из-за угла появился мужчина и быстро зашагал им навстречу. Высокий, широкоплечий, грудь колесом, он выглядел как человек, который зарабатывает на жизнь, ломая ноги, сворачивая шеи и раскалывая черепа – что закажут, то и сделает. Мужчина был в костюме, при галстуке, держался прямо как жердь, но вид у него был весьма зловещий.

Чтобы разминуться с незнакомцем, Мишель сделала шаг вправо. Эд последовал ее примеру. Мужчина равнодушно взглянул на них, недоуменно потряс головой, сменил курс и подошел вплотную к Мишель:

– Миссис Колтрейн?

– Простите? – Она отчаянно пыталась не выказать удивления. – Нет, вы меня с кем-то спутали.

Хотела проскользнуть мимо, но незнакомец загородил ей путь.