Еще одна короткая пауза, быстрый обмен репликами, а затем:

– Спасибо… Да… Конечно, мы все объясним тебе в подробностях. И пожалуйста, не сомневайся: мы никогда не сделали бы ничего такого, что… Да, разумеется. Решать только тебе… Я пришлю тебе адрес. До встречи.

С тех пор прошло уже больше часа, а Хуана Мануэля все нет и нет. Мы все ждем, и ожидание действует на мои нервы самым пагубным образом. Чтобы успокоиться, я думаю о том, как изменило мою жизнь то, что мистер Престон с Шарлоттой встали на мою сторону. Еще вчера я была совершенно одна. Квартира казалась мрачной и пустой. Вся радость и жизнь покинули ее в тот день, когда умерла бабушка. А теперь краски вернулись. Я смотрю на кормушку за окном. Наверное, попозже я наскребу крошек и насыплю в нее, что бы там ни говорил мистер Россо.

Меня так переполняют эмоции, что я не могу усидеть на месте, поэтому расхаживаю по комнате туда-сюда. Если бы я сейчас была одна, то, наверное, принялась бы намывать полы или надраивать кафель в ванной, но я не одна. Больше не одна. Это совершенно новое и непривычное для меня ощущение. И очень успокаивающее.

Мистер Престон усаживается на свое место на диване.

Шарлотта заканчивает разговаривать.

Мне не дает покоя одна мысль, и я решаю высказать ее вслух.

– Как думаете, может, мне стоит позвонить Р-родни? – спрашиваю я. Его имя снова застревает у меня на языке, но я выталкиваю его. – Может, ему есть что сказать в свое оправдание? Может, он не имеет никакого отношения к кокаину, который обнаружили на моей тележке? Ведь это могла быть Шерил, разве нет? Или еще кто-нибудь? Вдруг Родни сможет все это объяснить?

– Ни в коем случае, – говорит Шарлотта. – Я только что получила данные на Родни. Он из богатой семьи, но в пятнадцать лет его выставили из дому. Потом интернат. Потом обвинения в мелком воровстве, нанесении телесных повреждений и еще всякое по мелочи на тему наркотиков, от чего ему каждый раз удавалось отмазаться, плюс список адресов в милю длиной, прежде чем он осел в нашем городе.

– Видишь, Молли? Звонить этому кретину – плохая идея, – говорит мистер Престон, разглаживая на диване бабушкино вязаное покрывало. – Он только наврет с три короба.

– А потом скроется, – добавляет Шарлотта.

– Тогда, может, позвонить Жизели? Она наверняка знает что-нибудь, что может мне помочь. Или мистеру Сноу?

Прежде чем кто-либо из них успевает что-то ответить, в дверь стучат.

У меня перехватывает дыхание.

– А вдруг это полиция?

Пол начинает уходить у меня из-под ног, и я боюсь, что у меня не хватит сил добраться до входной двери.

Шарлотта поднимается со своего места.

– У вас теперь есть законный представитель. Полицейские позвонили бы мне, если бы им понадобилось связаться с вами.

Она подходит ко мне.

– Все в порядке, – говорит она, ободряюще накрывая мою руку своей ладонью.

Это срабатывает. Я сразу же чувствую себя немного спокойнее, и пол перестает ходить ходуном.

С другой стороны от меня появляется мистер Престон.

– Ты сможешь, Молли, – говорит он. – Давай откроем дверь вместе.

Я делаю глубокий вдох, иду ко входу и открываю дверь.

На пороге стоит Хуан Мануэль. На нем отглаженная рубашка поло, аккуратно заправленная в джинсы. В руке он держит белый пластиковый пакет с едой навынос. Глаза его широко раскрыты, а дыхание прерывистое, как будто он поднимался по лестнице, перескакивая через ступеньку.

– Привет, Молли, – говорит он. – Я не могу в это поверить. Я никогда в жизни не хотел, чтобы ты попала в беду. Если б только я мог…

Он осекается на полуслове.

– Кто вы? – спрашивает он, глядя поверх моего плеча на Шарлотту.

Та выходит вперед.

– Я Шарлотта, адвокат Молли и дочь мистера Престона. Пожалуйста, не бойтесь. Мы не собираемся сдавать вас полиции. И нам известно, что вам грозит серьезная опасность.

– Я увяз во всем этом с головой, – говорит он. – По самую макушку. Я не хотел оказаться в этой ситуации. Они меня заставили. И Молли тоже. Как меня, но по-другому.

– Мы оба в беде, Хуан Мануэль, – говорю я. – Это крайне серьезно.

– Да, я знаю, – отвечает он.

– Что там у тебя в пакете? – спрашивает у меня из-за спины мистер Престон.

– Еда из отеля, – говорит Хуан Мануэль. – Мне пришлось сделать вид, что я иду на обеденный перерыв. Там сэндвичи к чаю. Я знаю, что вы их любите, мистер Престон.

– О да. Спасибо, – говорит мистер Престон. – Давай я выложу их на тарелку. Нам всем необходимо подкрепиться.

Мистер Престон берет пакет и несет его на кухню.

Хуан Мануэль стоит на пороге, не двигаясь. Теперь, когда руки у него ничем не заняты, видно, что они трясутся. Как и мои.

– Не хочешь войти в квартиру? – спрашиваю я.

Он делает два неуверенных шага вперед.

– Я очень признательна тебе за то, что ты пришел, в особенности учитывая твои нынешние обстоятельства. И очень надеюсь, что ты поговоришь со мной, – говорю я. – И с ними. Мне нужна… помощь.

– Я знаю, Молли. Мы с тобой оба увязли по уши.

– Да. В отеле происходили разные вещи, которых я не…

– Которых ты не понимала – до сих пор.

– Да, – говорю я и кошусь на следы ожогов на его запястьях, потом отвожу взгляд.

Хуан Мануэль делает шаг вперед и обводит квартиру взглядом.

– Ух ты, – говорит он. – Твоя квартира. Она напоминает мне мой дом.

Он разувается.

– Куда мне поставить мои рабочие ботинки? Они не очень чистые.

– О, это очень предупредительно с твоей стороны.

Я обхожу его, открываю шкаф, вытаскиваю тряпку и собираюсь протереть подошвы его ботинок, но он забирает у меня тряпку.

– Нет-нет. Это мои ботинки, мне и вытирать.

Я стою посреди прихожей, не понимая, куда себя деть, пока он тщательно протирает свои ботинки, ставит их в шкаф, аккуратно складывает тряпку и убирает ее, прежде чем закрыть дверцу шкафа.

– Должна предупредить тебя, что я сегодня немного не в себе. Все это стало для меня настоящим… потрясением. И гостей у меня обычно не бывает, так что для меня это все тоже непривычно. Я не очень умею развлекать.

– Ради всего святого, Молли, – говорит из кухни мистер Престон. – Просто расслабься и прими помощь. Хуан Мануэль, ты не мог бы помочь мне на кухне?

Хуан Мануэль присоединяется к нему, а я, извинившись, иду в ванную. По правде говоря, мне необходимо оправиться от шока. Я смотрю на себя в зеркало и глубоко дышу. Хуан Мануэль здесь, и нам обоим грозит опасность. Вид у меня – краше в гроб кладут. Под глазами черные круги, веки красные и опухшие. Я вся напряжена и на взводе. Как кафель на стенах ванной, я начинаю растрескиваться. Я умываюсь, вытираю лицо и выхожу из ванной, чтобы присоединиться к моим гостям в комнате.