В течение этого вынужденного путешествия за мной непрерывно наблюдали столичные палатины. Даже по нужде я отправлялся в сопровождении не менее трех солдат, цепко следящих за каждым моим шагом. Однако все же стоит признать, что мой статус был значительно выше, нежели у обычного пленника. Все мои пожелания и даже капризы исполнялись быстро и с первого раза.

Однажды, пытаясь со скуки проверить границы терпения ауксилариев, я просто загонял одного из солдат по своим прихотям. На третий день, когда мы остановились на ночлег в одном из придорожных трактиров, бедолага раз десять бегал к хозяину заведения, передавая мои придирки. То мне мясо показалось недожаренным, то недостаточно горячим, то недосоленным, то слишком пряным, то вино горьким, а потом чрезмерно сладким. В конце концов, у меня уже закончились претензии, а на лице воина так и не дрогнул ни единый мускул.

Поняв, что конкретно от этого человека не добьюсь никакой реакции, я стал периодически пробовать играть роль привередливого аристократа с другими надзирателями. Не скажу, что добился в этом начинании каких-либо успехов, но тем не менее к исходу второй седмицы ко мне заявился сам командир палатинов. Он-то и поведал мне, что его подчиненные сильно злятся, когда я начинаю себя вести подобным образом, а заодно настоятельно попросил не делать больше из его воинов лакеев на побегушках.

В ответ я только пожал плечами и недоуменно похлопал глазками, изобразив, что не понимаю, о чем вообще тот ведет речь. После моих клятвенных заверений, что я веду себя ровно так, как и всегда, офицер разозлился, махнул рукой и покинул мои апартаменты, звучно прихлопнув напоследок дверью. Я бы мог отпраздновать свою маленькую победу, да вот только на ней, откровенно говоря, мои достижения и закончились. Всю оставшуюся поездку ауксиларии вели себя со мной как заботливые прислужники, уставшие от капризов вздорного дитя.

И все же не могу сказать, что длительная дорога далась мне легко. Жар полыхающей Искры иссушал нутро моей настрадавшейся души, а я даже не имел возможности расправить крылья, чтоб немного ослабить его. Единственным спасением от этой напасти, усугубляемой постоянным бездельем, оставались медитации. Мне приходилось подолгу сидеть в трансе, пытаясь обуздать пламя своей Анима Игнис, но пока это больше напоминало бестолковое топтание на одном месте. Проведя двух человек до ступени Грандмастера, я уже мог представить, что от меня требуется. Но как только я пробовал погрузиться в огонь, лепестки которого вырывались далеко за пределы ямы моего источника, концентрация нарушалась и меня вышвыривало в реальный мир. К сожалению, не оказалось поблизости того, кто смог бы насильно удержать меня в трансе, как я удерживал Луану и Кавима. Иными словами, я никак не мог продвинуться дальше. Точь-в-точь как несколько лет назад, когда только поступил в Дивинаторий. Ладно, признаю, не точь-в-точь, а гораздо хуже. Тогда меня хотя бы не терзал изнурительный душевный пожар. Но это все еще было несравненно лучше, нежели гниение в Аду, так что грешно унывать…

К исходу третьей седмицы, когда запряженная четверкой быстроногих лошадей карета прибыла в Агат, я даже не знаю, кто больше обрадовался, что поездка завершилась — я или мои вооруженные няньки. Однако когда солдаты сдали меня с рук на руки какой-то пышнобёдрой дамочке, они никак не могли стереть со своих лиц довольных ухмылок.

— Данмар, сын кузнеца! — Поприветствовала меня женщина с такой преувеличенной радостью и дружелюбием, будто мы с ней были давними друзьями или старыми приятелями. Можно сказать, что она с первых слов подтвердила мою теорию о том, что брак с Араией Атерна остался для императора секретом. — Как же долго мы тебя ждали! Позволь представиться: я Долана Амброс, помощник первого советника Его Сиятельства Иилия Второго Солнечного. Мне предстоит стать твоей провожатой в загадочном и коварном чреве нашей славной столицы!

Глядя на Долану, я сразу же понял замысел тех, кто назначил ее моим путеводителем. Пусть она по красоте и обаянию объективно не дотягивала ни до Луаны Персус в ее лучшие годы, ни до молодой Линнеи, упокойся ее душа, но все же было в ней нечто… чарующее. Приятный овал лица, большие и добрые глаза, обрамленные веерами длинных ресниц, невероятно женственная фигура, окутанная каскадами невесомого шелка, выгодно подчеркивающего ее очертания. Несмотря на то, что Данмару эта женщина вполне могла годиться в матери, ведь ей было никак не меньше тридцати весен, оставались все шансы, что наивный юнец окажется безнадежно пленен ее обаянием. Эдакая попытка сходу заманить меня в медовую ловушку.

— Вероятно, вы хотели сказать, домина, что вам предстоит стать моим конвоиром и надсмотрщиком, — ядовито прокомментировал я, награждая помощницу советника насмешливым взглядом.

— Ты ошибаешься настолько, насколько это вообще возможно, — обезоруживающе улыбнулась Долана. — Его Сиятельство распорядился привечать тебя, как шахирского посла!

— То есть, как представителя условно враждебного государства?

— Данмар, ну откуда у тебя такие мысли?! — Возмутилась женщина. — Давай лучше я попытаюсь развеять твои заблуждения. Пойдем, я покажу твои покои. Ты устал с дороги? Желаешь понежиться в теплой водичке? Отдохнуть? Подкрепиться?

Она деликатно взяла меня под руку и повела сквозь ослепительно роскошную анфиладу, где каждая последующая комната пыталась перещеголять в вычурности предыдущую. При этом домина Амброс всячески старалась занять мое внимание своими рассказами, расспросами, а то и лестью. Она в буквальном смысле лила на меня сладкую патоку, намереваясь растопить лед отчуждения между нами и сблизить знакомство. Однако я в ответ на ее старания хранил лишь холодное молчание, либо же и вовсе иронично хмыкал, вынуждая провожатую просто выворачиваться наизнанку и постоянно менять тактику.

— Знаешь, Данмар, — не бросала своих домогательств Долана, — я тебя представляла иначе. Я ждала, что во дворец пожалует молодой гений с взъерошенными волосами и легким оттенком сумасшествия во взгляде. Ну, знаешь, такой книжный червь, который большую часть своей жизни проводит за книгами и расчетами. Потому что… Ну а как еще может выглядеть юноша, сделавший в столь раннем возрасте такое великое открытие? Но я признаюсь, ты меня просто сразил с первого взгляда! Твоя выдержка, стать, манера держаться… Ты словно молодой столичный аристократ…

— Домина Амброс, — ворчливо прервал я поток ее комплиментов, — поберегите слова, иначе вы быстро израсходуете их, и не сможете в дальнейшем меня ничем удивить.

— Можно просто Долана. — Помощница советника не повелась на мою маленькую грубость, а только продемонстрировала в очередной улыбке ровные белые зубы. — Но ты сильно меня недооцениваешь, Данмар. Поверь, у меня всегда найдется, чем удивить мужчину…

Фыркнув и закатив глаза на подобную фривольную пошлость, я не стал даже ничего отвечать ей. Если дамочке так хочется, то пусть отрабатывает свое жалование. А мне нет никакого резона ей в этом помогать.

Так мы и шли под бесконечный щебет леди Амброс по еще более бесконечным коридорам дворца Иилия, на стенах которого золота оказалось больше, чем во всем торговом квартале Махи. И эта прогулка мне показалась не менее длительной, нежели путешествие в Агат. Когда же сопровождающая довела меня до покоев, которые выделил император для дорого «гостя», то она, видя отсутствие какой бы то ни было реакции на ее присутствие, решила сделать ход конем.