– А Курапов это кто?

– Ну я ж говорила – друг его, который в дальнее плавание ходил. Ну приехал и давай жалеть тетю Наташу. А потом выпил, да еще меня увидел и говорит: «Ты, Женька, наверное, Натку сам прикончил из-за этой красавицы?» Ой, меня прямо как током проткнуло! А Курапов смеется, да как в воду глядит. Говорит: «Небось в Енисей скинул? А надо было ко мне обратиться, у меня такой яд имеется – пальчики оближешь! Смерть мгновенная, а если с молоком дашь выпить – то человек потом скончается, и никто на тебя даже и не подумает. И главное, фиг кто найдет. Потому что я его пер из-за тридевять земель, специально для себя». Женька еще усмехнулся: «Сам, что ль, травиться надумал?» А тот: «Нет, для благого дела, для тещи». Ой, ну я тогда чуть не поседела. А вообще... старалась на такие мелочи внимания не обращать.

– И мама твоя тоже, да? Или догадалась? Иначе зачем бы она тебя вывезла в деревню?

– Да она замуж выскочила за какого-то молодого оборванца! Который позарился на квартиру, а сам все больше мне под подол заглядывал! – презрительно перекривилась Дарина. – Вот она и избавилась. И моим здоровьем прикрылась, дескать, мне на пользу пойдет деревенский воздух. А сама потом ни разу в этой деревне не появилась. А бабка ей, между прочим, писала, что я не приезжала к ней! Но я и так хорошо устроилась. Кинулась на шею Игорьку, сказал, что без него не выживу, и он «упросил» папеньку, то бишь Женечку, чтобы я жила с ними. Правда, для этого следовало всего-навсего купить загородный домик. Но... у нас с Женечкой было уже столько денег, что мы запросто себе позволили и домик, и даже первый заезд за косметикой. Ну и со временем...

– Интересно, сколько же времени у вас все это длилось?

– Да все время! Погоди-ка... мне было пятнадцать... пять лет мы вот так мурыжились, а потом... ну и еще лет семь-восемь... Да я и не считала, зачем?

– И что же нарушило ваш славный союз?

– Ну сначала-то ничто не нарушало, – как с лучшей подружкой делилась с Василисой Дарина. – Сначала все очень даже хорошо складывалось. Игорек институт закончил, Женечка его тоже к делу приобщил – тогда-то бизнес был легальным, торгуй себе косметикой, да в ус не дуй. Все каналы налажены. И рынок свой, и поставщики. Женя вообще Игорька за границу перебросил, чтобы он лично занимался закупкой, отправкой, да и нам не мешал. Игорек если и приезжал – только на недельку. Отец его сильно ругал, если тот дольше оставался.

– Получается, у них натянутые отношения были?

– Да у Игорька – то чего натянутые? Он же не знал, что мы уже давным-давно с Женечкой расписаны. И все это имущество мне принадлежит – Женечка побеспокоился. Он-то нормально, верил нам. А вот Женечка нервничал, ревновал очень. Но на мне это никак не отражалось. Поулыбаюсь обоим, глазки опущу, а сама и с тем и с другим, главное, чтобы все по-умному было. Ну Игорек уедет, у нас с Женечкой опять любовь до гроба. А Игорек однажды возьми, да приедь! Ха! А Женька... ну он тогда уже сдавать стал. Тетя Наташа его подкосила, да работа всякая... да он еще смешной такой, когда надо было, допустим, в больницу идти, он так боялся! И, главное, не уколов, а что его милиция повяжет. Ну свихнулся мужик, что поделаешь. Но самое страшное – ночью говорить начал. Что ни спроси, он тебе сразу выложит. Да еще подробно так. Я сначала, когда в первый раз услышала, только похохотала, про баб его спрашивать начала, дебилка. А утром-то когда проснулась... На мне волосы зашевелились! Да он же так кому ляпнет, мне что, опять к матери? Я ж всего лишусь! Ну и... я уже давненько к Курапову съездила, попросила, смехом вроде бы, чтобы он мне этого яду дал, а то, дескать, собака на улице проходу не дает. Он дал, но опять так хитренько посмотрел, все еще раз объяснил и прохихикал: «Небось старого мужа на нового сменить хочешь». Ой, мне после этих слов жить не захотелось. Ну я и... на нем же пузырек и проверила.

– Ну совсем уж, – охнула Василиса. – И как он только из рук твоих выпил!

– Да он и не из моих. У них молочница была, веселая такая тетка, мы у нее тоже раза два молоко брали, я с ней минут пять поговорила, узнала какую баночку она Курапову приготовила, ну и... туда..

– А если б кто из домашних выпил?

– Да он же один жил! Это ж он про тещу-то для смеха говорил, – вытаращила Дарина невинные глазки. – Ну ничего. Не обманул. Говорят, через два дня его нашли, на сердце списали...

– Ну и как ты от Дубининцева-старшего избавилась?

– А вы уже догадались, да? Ну, что я избавилась? Интересно стало? Я ж говорю – сплошная романтика! А от него обычно – взяла яда налила в молоко, и все. Ой, ну тут вообще складно получилось. Игореха приехал, увидел нас в одной постели ну и... на отца кинулся. Как они дубасились там, я не видела, убежала. А потом, на следующий день: Женечка – раз – и скончался. От яда. А я – в голос. Типа – что ты натворил, у него сердце слабое было, ты убил родного отца. Теперь все это докажут. Я думала Игореха от испуга вместе с отцом помрет. Он даже ничего меня не спросил про то, с какого перепугу я вместе с его отцом в постели оказалась.

– Так зачем же ты его убрала?

– Так это он про постель не спрашивал, боялся. Он же у меня в кулаке был. Но зато потом, когда узнал, что все по наследству мне переходит как законной жене!.. Вот он тогда повизжал! Даже из дома сбежал и женился на какой-то колоде.

– Ну, я смотрю, ты не слишком переживала. У тебя вон какой заместитель.

– Ну да, на деньги-то кто только не набежит, – легко согласилась Любовь. – Но... не так давно приходит ко мне Игореша и противненько так улыбается. «Я, говорит, долго думал, и как это батя капитал нажил. Вроде не больше других зарабатывал, а тут ко мне один мент заявился, все выспрашивал, интересовался батюшкой. Спрашивал, не папенька ли мой порнуху снимал? Что-то ему так показалось. Так вот я и думаю, а кто б его надоумил? Нет, я его, конечно, убедил, что мой батяня был образцовым семьянином. Но... думаю, а не побеседовать ли мне с ним по душам? Тем более что ты, насколько я знаю, делиться со мной не собираешься...» Я тогда даже зубами застучала. Вот напала дрожь, и хоть ты руками челюсть держи – прыгает и все! Но сама держусь, улыбаюсь. «Ты, говорю, можешь мне тут что хочешь заливать, наша милиция все не торопясь делает. Даже если Женечка в чем и виноват, они за давностью поднимать ничего не станут. Им без того хлопот хватает». А он мне: «Фиг ты угадала! Из-за этого дела поднимут! Потому что, как выяснилось, на одном из фильмов дочка какого-то знакомого мента, которая пропала. Отец так и не смог ее найти, из органов ушел, а потом... когда девчонку в лесу истерзанную нашли, повесился. Так что... в этом деле пороются».

Василиса побледнела:

– Это Дубининцев маленькую Инночку?.. Ей же всего восемь лет было...

Она хорошо помнила, как несколько лет назад у одного из Пашкиных друзей, Степана Зеленцова, пропала дочка. Степан в одну неделю из веселого парня превратился в седого старика, они с женой так ждали ребенка, и Инночка у них была единственной. Искали долго и чем дольше искали, тем больше Степан понимал, что живой девочку уже не найдут. Но до последнего надеялся. А когда его вызвали на опознание и он своими глазами увидел, что сделали с его ребенком... Он не выдержал. Не смог жене в глаза взглянуть, повесился в тот же день.