Крапивин в ярости сжал кулаки. Больше доказательств у него не было. «Может, родись я здесь, мыслил бы как Федор, — подумал он. — Но я-то родился в двадцатом веке. Я знаю, что будет… У меня нет аргументов, чтобы доказать свою правоту человеку, живущему за три с половиной столетия до меня. У него нет моего опыта, моих знаний. Его предки не видели того, что видели мои предки. Он не видел того, что видел я. Он просто не готов воспринять то, что я скажу ему. Для него я такой же, как и он сам, стрелецкий офицер. Да еще и знаю меньше, потому что из Сибири прибыл, а он всю жизнь на исконно московских землях воюет. А скажи я, что пришёл из будущего, что знаю, как трагически сложится история Руси после прихода самозванца, так и не поверит. Слишком необычно это для него. Проще меня сумасшедшим объявить. Нет, сумасшедшим мне здесь считаться никак нельзя. Своим мне надо быть. И аргументы мне надо использовать, которые здесь готовы воспринять».

— Послушай, Федор, — тихо сказал он, — А как ты сам воюешь, если вопрошаешь себя, не истинный ли царевич перед тобой?

— Так я-то супротив ляхов и черкасов воюю, — возразил Федор. — Они завсегда урон московским землям наносили. А ты-то в самого царевича нацелился… — Он запнулся. — Видано ли, чтобы человек православный себя ложно царским именем нарек?

— А еще ты говорил, что если это настоящий царевич, то Бог нам знак подаст, — напомнил Крапивин. — Так вот, если это истинный царевич, Бог не даст мне ему вреда причинить. А если убью я его, то самозванец он и есть. Туда ему и дорога.

Федор крепко задумался. Минуты через полторы он сказал:

— Опасное дело ты задумал. Ну да Бог тебе судья. Ежели к завтрашней ночи воеводы ничего не решат, уйдешь тайно. И коли Бог тебя хранит, также тайно вернешься. Я о твоей отлучке доносить не буду.

В отдалении послышались спешные шаги, и вскоре из темноты к ним вышел дворянин, в котором Крапивин узнал порученца Шуйского.

— Мне нужны полковник Федор Семенов и сотник Владимир Крапивин, — чуточку надменно объявил он, обращаясь к стрельцам.

— Я полковник, — глухо отозвался Федор (он явно недолюбливал «штабного»). — А это тот сотник. Что за дело у тебя?

— Воеводы велели сказать, что на дело десятника отпускают и отбыть поутру велели. Да что за дело, не сказали. Про то ты сам знать должен.

— Вот оно что, — Федор повернулся к Крапивину и перекрестил его: — Ну, с Богом, сотник.

Городок Рыльск был небольшим захолустным поселением Московии, но, подходя к его стенам, Крапивин содрогнулся. Слишком хорошо он помнил безуспешные штурмы этих укреплений в феврале. Да и город теперь не носил никаких следов провинциальности. Еще на дальних подходах было видно, что его занимает немаленькая армия. Притом армия, ощущающая себя хоть и в зоне боевых действий, но все же дома. Не чувствовалось здесь в отношении к местным жителям ни враждебности, ни стремления покорить. Даже малоросские казаки, известные своим буйным нравом и грабительскими повадками, стояли в дозорах, как дисциплинированные кадровые военные.

Крапивина обыскали еще на подходах к городу, но ничего из оружия не изъяли, удовлетворились заявлением, что он, дворянин Костромской губернии Владимир Крапивин, идет поклониться чудом спасенному царевичу Дмитрию и встать к нему на службу. Даже выделили подростка-казачка в сопровождающие. Называться чужим именем Крапивин счел неразумным, поскольку опасался, что его узнает кто-нибудь из местных жителей или перебежавших на сторону самозванца солдат. На этот случай у него была другая легенда: о том, что он уверовал в чудом спасенного царевича и сбежал из царских войск, дабы встать на службу истинному монарху. В условиях смутного времени такое объяснение вполне могло сработать. А вот если бы выяснилось, что он назвался чужим именем, то мятежники могли вполне обоснованно заподозрить в нём лазутчика Годунова.

Разумеется, Крапивин не собирался сразу же кидаться на Отрепьева с ножом. Он предполагал, что ему удастся заколоть самозванца при первой же встрече, но полечь в бою охраной в его планы не входило. Хорошо знакомый с методикой тайных операций, спецназовец планировал войти в окружение Лжедмитрия, тихо устранить его и скрыться из лагеря мятежников. И самым сложным в этом плане был первый этап: не вызвав подозрения, войти в состав мятежников.

У ворот крепости казачок передал Крапивина местной охране. Там спецназовец повторил легенду о своем желании припасть к ногам истинного царевича и встать к нему на службу. Его снова обыскали (и снова не разоружили) и препроводили в сторожевую избу рядом с воротами. Ждать пришлось больше часа. Крапивина это не удивило. Не было никаких сомнений, что новые люди, даже дворяне, в повстанческом войске — дело обычное. И, очевидно, уполномоченные встречать вновь прибывших явно не собирались бросать из-за них все дела.

Наконец дверь в избу скрипнула, и на пороге возник пожилой малоросский казак с длинными, закрученными вниз усами.

— Крапивин ты, что ли? — осведомился он.

— Я, — поднялся с лавки подполковник.

— Выходь, — казак отступил в сторону, уступая дорогу.

Крапивин вышел из избы и остолбенел. Прямо перед ним стояли человек двадцать вооруженных казаков. Пятеро из них навели взведенные мушкеты прямо в грудь разведчику. Сзади в спину спецназовцу уперлось острие сабли.

— Не бузи, — приказал давешний казак, — иначе до смерти убьем.

Из толпы вышел другой, отстегнул от пояса Крапивина саблю и отбросил в сторону.

— Ребята, вы чего? — как можно более удивленно произнес Крапивин.

И тут же мощный удар обрушился сзади ему на голову. Свет померк в глазах у спецназовца.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит со связанными сзади руками на дощатом полу в какой-то комнате. Свет тонкой струйкой пробивался из маленького окна под самым потолком. Перед ним на скамейке сидели двое, по виду русские дворяне.

— О, очухался, — сказал один.

— Точно, подними-ка его, — процедил другой.

Первый подошел к Крапивину и, ухватив его за веревку, заставил подняться.

— Так-то вы гостей встречаете, — проворчал Крапивин. Он все еще надеялся, что происходящее с ним всего лишь проверка, провокация с целью выявить шпиона.

— Гостей?! — усмехнулся второй дворянин и быстро подошел к пленнику. — Гости-то убивать хозяев не ходят.

— Убивать? — Крапивин опешил. — Да с чего вы взяли?

— С чего взяли? — усмехнулся второй дворянин и неожиданно с силой ударил подполковника кулаком по лицу, отчего из носа у того обильно потекла кровь. — Да уж от нас не укроешься. Сейчас перед судом царевича предстанешь, сучий потрох.

— Наветы это, — стараясь выглядеть как можно спокойнее, заявил Крапивин и тут же получил мощный удар кулаком под дых.

Из-за двери донеся зычный голос: