Последние пузырьки воздуха лопнули, коснувшись круглого отражения луны. Может, все дело в полнолунии? Катя и раньше ощущала необъяснимую связь с загадочным ночным светилом: ее начинало ломать, когда месяц набирал силу, неудержимо округляясь. И отпускало, когда луна обретала желанную полноту. Вот как сейчас… Пузырьки растаяли, и она почувствовала блаженную легкость.

Ни на секунду ей не стало жаль этого парня. Разве Влад пожалел бы Лилю, оказавшись на месте Зачинщика? Девчонку из барака на окраине провинциального городка… Ни за что не забрал бы ее в Москву, ведь там полно Маш Кавериных, которые лучше вписываются в столичную реальность. Пусть им всем далеко до природной Лилиной прелести, но кому она сейчас интересна? Искусственные лица, искусственные тела, искусственные души…

Отпустив обмякшего на дне Влада, она на несколько мгновений закрыла глаза, отдышалась, потом чуть отплыла от него, перегрызла зубами стебель лилии и вернулась за трупом. В этот момент Катя и увидела его взгляд – с самого дна. Чуть покачиваясь всем телом, особенно заметно руками, словно они двигались в неслышном ей музыкальном ритме, Влад смотрел прямо на нее. И черная ночная вода каким-то необъяснимым образом не скрывала его лица, хотя все вокруг тела – водоросли, камни, юркие рыбы – было затушевано ночью.

Если б Катя не задушила этого парня своими руками и не знала наверняка, что он находится под водой уже несколько минут, то могла бы поклясться: это был осмысленный взгляд, чуть удивленный, но не укоризненный. Будто в том мире, куда унесла его река, оставив только тело, Владу Василенко уже открылось все, что двигало Катей. И он даже не был в обиде на нее, только все еще не мог поверить, что уже не сможет вернуться, подняться со дна, выйти из холодных весенних вод вместе с Катей, которую не просто готов был простить – уже простил.

– Не смотри на меня, – выпалила Катя перед тем, как вспомнила: любые звуки хорошо разносятся по воде.

Кто-нибудь мог услышать…

Настороженно оглядев черные берега, она подхватила тело и опустила его веки, скользкие и белые, как ракушки. Даже сквозь латексные перчатки она ощутила неживой холод и отдернула руку.

«Глупость какая… Как раз его-то уже можно не бояться!»

Больше Влад не смотрел на нее, и Катя спокойно поплыла вниз по реке. Зачем тратить последние силы на борьбу с течением, если не собираешься прятать труп? Его должны были обнаружить, хотя и не сию секунду – Кате требовалось время, чтобы скрыться. Цветок она так и держала в зубах, невинно белеющие лепестки тянулись за ней по воде, оставляя светящийся след. Но Катя надеялась, что никто не видит его.

Река была тихой и сонной, никто не бродил по берегам, только из усадьбы Василенко доносились рваные ритмы и пьяные возгласы.

«Когда они хватятся его? К утру?»

Сердце неожиданно сдавило жалостью: «Бедный дурак… Не с той связался. А то жил бы себе припеваючи…»

В лицо Влада она больше не заглядывала, перевернула его на живот. Даже когда вытащила на берег, не посмотрела… Даже когда положила на грудь лилию…

На секунду замешкалась: «А догадается ли кто, что она значит? Вроде на поверхности, но вдруг следователь совсем тупой попадется? Ну и хорошо. Мне нужно успеть разделаться с ними со всеми».

Быстро оглядевшись, она метнулась к воде. Можно было не сомневаться, что Маша не станет долго зябнуть в беседке. Только вот что предпримет? Отправится искать Влада или осыплет его проклятиями и вернется к подружкам? Даже в первом случае Катя должна была успеть доплыть против течения до того места, где сбросила платье и туфли, наскоро одеться, закопать там мокрый парик, надеть сухой и смешаться с толпой. За сколько там она проплывала стометровку? Пятьдесят шесть секунд? За это время Маша в своих лабутенах еще из беседки не выползет.

Вернувшись к гостям того, кто остался на берегу в холодном одиночестве, Катя прихватила бокал, натянула улыбку. Одна из сотни. Режиссер, скрывающийся среди зрителей. И никто не уличит…

– Как давно вы знакомы с Владом Василенко?

Помощник следователя со смешной пушистой головой и странным взглядом тоже смотрел на нее как на одну из… Что не так с его глазами? Всматриваться Катя опасалась, чтобы не спровоцировать – вдруг ему тоже захочется приглядеться к ней внимательнее?

К следователю старалась даже не оборачиваться. Не потому, что всегда сторонилась красивых мужчин… Хотя и это имело место. Но тот, которого Одуванчик назвал Артуром Александровичем, был птицей другого полета, это сразу стало понятно. Светлый взгляд цепкий, как у волка, хотя улыбка – в пол-лица. Не к ней обращенная, но Катя успела заметить. С такой же улыбкой он отправит ее в камеру, можно не сомневаться.

– С Владом… Господи, – залепетала Катя, придерживаясь избранной роли. – У меня прям в голове не укладывается. Кто, а?

Одуванчик терпеливо повторил:

– Как давно вы знакомы?

– Да недавно. Я работаю в клубе «Мечтатель». Влад – наш частый гость.

В этом она решила придерживаться правды – ее слова ничего не стоило проверить. Может, и не станут, конечно. Поленятся или просто посчитают неважным… Но прокалываться на таких пустяках – идиотизм.

О том, что Влад не приглашал ее на юбилей, Катя смолчала, а коп не спросил. Хотя ему было бы интересно послушать, как она потратила часть сбережений, чтобы взять в прокат «Лексус», которому надлежало «заглохнуть» на повороте к усадьбе Василенко, ведь его номера не было в списке гостевых автомобилей.

С несчастным видом стоя с ним рядом, Катя тормознула первый же «Мерседес»:

– Вы к Владику? Подбросите?

Курносый мажор за рулем кивнул на ее машину:

– А тачка?

Она небрежно махнула рукой:

– За ней уже едет эвакуатор.

За ней и вправду уже ехали. Машина не должна была маячить на дороге, когда явится полиция, это Катя тоже продумала заранее.

Пришлось подружиться с близняшками-стриптизершами, с которыми Катя делила гримерку. Они и явились за «Лексусом», уверенные, что Катя охотится на вечеринке за богатым женихом. Почему бы не помочь? Они ей, потом она – им… Приехали вместе на «Пежо», но одна из них уехала как королева. На полпути поменялись – все по-сестрински.

…Одуванчик не унимался:

– Ничего подозрительного не заметили? Может, Влад с кем-то поссорился?

Расспрашивал без энтузиазма – Катя была уже сто какой-то в его списке, осточертело задавать одни и те же вопросы. Она с виноватым видом помотала головой, пожала плечами: ничем не могу помочь. Одуванчик раздраженно