этом. Если бы она продолжала рассматривать агрессию как противоположность избеганию, она причиняла бы боль другим и самой себе. Ей нужно учиться принимать в расчет чувства друзей, вместо того чтобы просто прокладывать себе дорогу бульдозером.

Разве это не удивительно, как наши раны активируются в разные моменты, и при этом мы все равно можем исцелиться? Триш рискнула проявить свою уязвимость. Как я и ожидала, друзья девушки снова открылись ей.

Путь Триш к исцелению, возможно, не совсем ваш путь. Но задумайтесь о своей ране, какой бы она ни была. Как она влияет на ваш стиль общения? Подумайте о том, как ваше желание принадлежности и сопричастности влияет на него. Соглашаетесь ли вы с тем, чего хотят все остальные, чтобы не раскачивать лодку и легче вписаться в коллектив? Может, вы становитесь жестким и напористым, обеспечивая себе «место под солнцем»? Просто отметьте то, что придет вам на ум в ответ. Можете ли вы пойти чуть дальше? Как рождался ваш стиль общения? Как взрослые в вашей жизни общались друг с другом и с вами? Как их стиль общения повлиял на ваше отношение к принадлежности и сопричастности?

ПОДКЛЮЧАЙТЕСЬ К СЕБЕ И К ДРУГИМ

Вероника пришла на сеанс вовремя.

– Как все прошло? – спросила я. Мне было любопытно, смогли ли она и ее партнер преодолеть конфликт, случившийся неделей ранее, и попыталась ли она вместо критики выразить свои эмоциональные потребности.

– Я не разговаривала с ним целую неделю, – ответила она.

– Да? Почему? – спросила я.

– Он знает, что я злюсь. Он пытался связаться со мной, но я не брала трубку и не отвечала на сообщения. Я, вероятно, отвечу в ближайшую пару дней.

Вероника избрала пассивно-агрессивный стиль общения. Она «учила» своего партнера молчанием. Она создавала в отношениях иерархию, где была наверху. Партнеру отводилось место ниже ее, где он должен был стоять и умолять о прощении. Эта игра была попыткой Вероники удержать контроль в своих руках.

Пассивно-агрессивные коммуникаторы сообщают о своих чувствах косвенно, вместо того чтобы выражать их открыто. Они могут использовать слова, чтобы сказать что-то одно, но затем своим поведением сообщить нечто совсем иное. Один из примеров – человек, который говорит, что его что-то устраивает, но потом игнорирует вас, когда вы пытаетесь с ним разговаривать. Или человек вроде Вероники, который полностью закрывает доступ и не использует вербальное общение, чтобы выразить свой гнев или разочарование. Пассивно-агрессивные люди лишают человека любви и общения, делая это наказанием.

– За что вы наказываете его? – спросила я.

У Вероники не было ответа. Мы просидели молча, как мне показалось, целую вечность. Я не собиралась нарушать эту тишину. Я хотела, чтобы она посидела с этим вопросом и ответила на него сама, когда будет готова.

– Наверное, я хочу, чтобы ему было больно, когда мне больно, – сказала она.

– Вы упомянули, что, вероятно, собираетесь ответить ему в ближайшие два дня. Как вы узнаете, что наступило подходящее время для ответа? – спросила я.

– Я отвечу, как только он начнет меня умолять. Тогда я знаю, что он сделает все, чтобы я простила его и вернула мою благосклонность.

Рана самоценности у Вероники была очевидна, но она сама еще не видела ее. Она использовала пассивно-агрессивное общение, чтобы довести другого человека до такой степени, чтобы тот, отчаянно нуждаясь в общении, прогнулся перед ней, возводя на пьедестал. Это заставляло ее чувствовать себя ценной и достойной.

Это не тот способ, которым доказывается собственное достоинство. Это способ утвердить свою власть над другим человеком. Это создает иллюзию значимости, но одновременно принижает и сами отношения, и людей, находящихся в них.

Вероника, исходя из своего опыта, усвоила, что пассивно-агрессивное общение дает ей то, чего она хочет. По крайней мере, так она думала. Когда она вела себя так, то брала верх. Когда человек боролся за то, чтобы вернуть ее расположение, она чувствовала, что достаточно хороша для него. Она чувствовала себя особенной и важной, ощущала, что ее ценят. Ее пассивно-агрессивный стиль общения был выработан для защиты ее раны самоценности. Но вместо этого он в конечном счете приводил к разрыву отношений.

Когда партнер Вероники не заехал по ее просьбе в магазин, это активировало ее рану самоценности. Первая реакция девушки – стать пассивно-агрессивной: я собираюсь преподать тебе урок и сделать так, чтобы тебе стало настолько некомфортно, и ты будешь из всех сил стараться доказать мне, насколько я достойна на самом деле. Но реальность этой ситуации такова, что Вероника прячется от своих настоящих чувств и никогда не говорит о них. Она никогда не обращается к саморефлексии и к своей ране. У нее нет возможности наладить настоящую, искреннюю связь со своим партнером, поделиться своей болью, своим чувством недостойности с другим человеком. Это отсутствие связи с собой и партнером лишает вектора для исцеления.

Выбор был очевиден: сейчас или никогда.

– Ваш пассивно-агрессивный стиль общения – это одна из причин, которая мешает вам чувствовать свою самоценность, – сказала я.

Шокированная Вероника смотрела на меня.

– Когда вы сами видите, что ведете себя так, то что чувствуете? Как вы себя чувствуете, когда относитесь так к тому, кто, по вашим же словам, вам небезразличен? – спросила я.

– Я чувствую себя ужасно. Я сама себе противна.

Мы посидели молча некоторое время. Я давала ей прочувствовать собственные слова.

– Как это чувство отвращения к себе влияет на вашу рану самоценности? Как думаете?

– Она становится только хуже, – ответила Вероника. – На самом деле я не чувствую себя достойной любви и своего партнера, когда веду себя подобным образом. Я и вправду думаю, что ему лучше уйти от меня.

Власть и контроль – это попытка защиты. Но когда вы пытаетесь достичь своего с помощью власти и контроля, это на самом деле отнюдь не защищает ваши раны. Самоценность Вероники вовсе не выросла из-за ее попыток принуждать других людей. Она скорее чувствовала бы свою самоценность, если бы могла любить себя такой, какая она есть, если бы вела себя так, чтобы ей не было стыдно за себя.

– Я больше не хочу так себя вести, – сказала она. – Я действительно вижу, насколько жестко я испытываю людей и насколько отталкиваю их. Да, я хочу повысить свою ценность, но вижу, что это приводит к обратному. Такие «доказательства» – это просто чушь собачья.

Для Вероники это был большой прорыв, хотя и болезненный. Ее отношения с партнером действительно закончились, но это был важный урок. Она была полна решимости изменить то, как она общается с людьми. В моменты эмоциональной