Хрюша удовлетворенно кивнул. Лариса достала сотовый и набрала номер, закодированный на одну кнопку. Поздоровалась. Разговор был кратким, состоявшим из двух «да», одного «нет» и еще одного «да», к которым напряженно прислушивались все присутствующие.

– Через пять-семь минут все будет в порядке, и мне сообщат насчет денег. Вы можете подождать?

Повисла напряженная пауза. Сергей закурил. К нему присоединился один из мальчиков, предварительно оглянувшись на босса. Хрюша кутал зябнущий пятачок в шарф, почему-то не спрятавшись в уютное тепло своего «Хаммера». Наверное, боялся пропустить что-нибудь важное. Игорь лежал не шевелясь – на всякий случай, мало ли как оно повернется, лучше уж простудиться, чем связываться с хахалем этой мерзавки. Лариса тихонько постукивала мыском сапога по колесам своего автомобиля, внимательно смотрела, как пластами отлетает налипший на покрышки снег, и будто наблюдала за собой со стороны: плохо освещенный двор, три машины на грязноватом снегу, шестеро мужчин, внимательно наблюдающих за ней, и она сама, постукивающая мыском сапога по колесам машины. Кино. С Ларисой Хрусталевой в главной роли. Теперь Лариса часто смотрела на себя со стороны и порой удивлялась тому, что делает и говорит. Она так и не привыкла до конца к Ларисе Хрусталевой, которая появилась три года назад, постоянно сравнивала нынешнюю Ларису с той, прежней, и они не совпадали абсолютно. Она относилась к этому спокойно, и все же с легким оттенком сожаления, примерно так смотрит на свое отражение в зеркале погрузневшая сорокалетняя женщина, вынужденная мириться с тем, что видит в зеркале, но прекрасно помнит и ту тоненькую милую девочку, которую оно отражало лет двадцать назад…

Через шесть минут жильцы дома по адресу Чапаева, 43, отбежали от телевизоров и радостно приникли к окнам, потому что зрелище, развернувшееся под окнами, не уступало надоевшим американским стрелялкам, к тому же шло в режиме реального времени. Арку, ведущую во двор, перекрыла большая машина, из нее посыпались люди в черном камуфляже с надписью «ОМОН» на спине. Маски на лицах и автоматы наперевес не оставляли сомнения в реальности происходящего. Очевидно, наученные горьким опытом, мальчики моментально и в добровольном порядке упали лицами вниз рядом с еще не встававшим Игорем. Хрюшу, из уважения к статусу и костюму, бросили носом не в снег, а на капот его машины и обыскали. Сергея Петровича не тронули. Лариса закрывала его собой, понимая, как анекдотично при этом выглядит, потому что он был гораздо выше и шире ее, к тому же не намеревался отсиживаться за ее спиной.

Он, как и все прочие участники мероприятия, не знал, что дружеские отношения с командиром ОМОНа – еще один маленький бонус, предоставленный ей благодарным депутатом Госдумы Антоном Раковым. Командир ОМОНа майор Раков являлся родным братом нынешнего владельца депутатского кресла, так высоко взлетевшим младшеньким очень гордился и опекал на радость пожилым родителям, которые нарадоваться не могли на замечательных сыночков.

Антон познакомил их с Ларисой год назад, а после покушения Раков-старший позвонил ей, сказал, что договоренность остается в силе, и посоветовал сделать так, чтобы его номер можно было набрать одной кнопкой. Они побеседовали очень мило, поскольку и супруга, и две весьма упитанные дочери подполковника тоже прошли через Ларисин Центр и прожужжали главе семейства все уши. А уж то, что база ОМОНа находится в квартале от Ларисиного дома, оказалось просто счастливым совпадением.

Лариса, чувствуя себя героиней дурного боевика, подошла к распластанному на высоченном и широком, как стол, капоте Хрюше, который едва доставал ногами до пола и совсем не походил на героя гангстерского боевика. Здоровенный верзила в черном камуфляже и маске легко, будто тряпичную куклу, вздернул Хрюшу вверх, снял с капота и поставил на ноги, чтобы он мог внимательно выслушать даму и ничего не пропустить.

– Давайте договоримся так, – миролюбиво предложила Лариса. – Завтра утром, не позже восьми, потому что утром у меня есть и другие дела, вы привозите ко мне Вадима. Вас я видеть не хочу, пришлите адвоката, только нормального, а не эту дрянь, от него одни неприятности.

Игорь, до сих пор притворявшийся смертельно раненным, дернулся, и стало понятно, что он ничего не пропустил мимо ушей.

– Он, – Лариса кивнула в сторону Игоря, – кстати, мне как-то говорил, что есть такое понятие – тело долга. Вот я и готова обменять тело долга на тело моего супруга, причем живое и здоровое. Я верну вам два миллиона. Во-первых, больше у меня нет, а из дела я изымать не собираюсь; во-вторых, я же спрашивала вас, во сколько этот… оценил свои услуги. Вы мне не ответили, будем считать, что его процент я оставлю себе. Верну все за два-три месяца на счета фирм, которые укажет ваш адвокат. Фирмы должны быть зарегистрированы на Кипре, мне так удобнее. Это несложно, уверяю вас.

Хрюша дернулся от нахальства поучающей его и ставящей условия бабы, но обстоятельства не позволили ему выразить свое отношение более доходчиво и эмоционально.

– Повторяю – все контакты через адвоката, с доверенностью. Вы мне очень не понравились. И уверяю вас, – скопировала Лариса недавно слышанную интонацию, – у нас достаточно рычагов для того, чтобы сделать невыносимой вашу жизнь, не говоря уже о нормальном бизнесе. Видите, я тоже постаралась быть краткой и убедительной. По-моему, у вас нет оснований быть недовольным.

Что делать дальше, Лариса не знала, этот эпизод она играла впервые и без суфлеров, на чистой импровизации. Лариса посмотрела на стоявшего поодаль майора. Он кивнул и поднял большой палец. Лариса тоже кивнула, как примерная ученица, и, взяв под руку несколько оторопевшего Сергея Петровича, проследовала к двери подъезда. Правда, с полдороги ему пришлось вернуться и подобрать пакеты с продуктами, которые стояли прямо в снегу возле машины, но соседи, решила Лариса, должны оценить финальную сцену, хотя и несколько смазанную возвращением за пакетами. Господи, что завтра наплетут журналисты, если узнают? А они узнают наверняка. Плевать, на сегодня проблем и без того хватит, а завтрашние станем решать по мере поступления.

Дома, едва перешагнув порог, Лариса без сил опустилась на пол, не сняв сапог и шубы. Она старалась глубоко дышать и не всхлипывать, даже закрыла глаза рукой, чтобы Сергей Петрович не видел слез. Но эти хитрости ни к чему не привели, и через минуту она рыдала в голос от пережитого унижения, страха, от того, что ей пришлось мгновенно принимать важные решения, и никто ей не поможет, кроме Сергея Петровича. Тот потоптался рядом, неловко пристроил на полу эти чертовы кульки и тоже сел на пол рядом с Ларисой.

– Ну вот те на – железная леди. Бизнесвумен, слезы-сопли до колена… – Своим платком он вытер ей лицо, но Лариса сразу восполнила нехватку жидкости и прибавила звук. – Кончай реветь, все позади, ты так держалась, умница. Я не ожидал… Я вообще чуть не упал, как те три придурка, когда ОМОН приехал. Не плачь, пожалуйста, хорошая моя…

Сергей Петрович гладил ее по голове и бормотал глупые ласковые слова, а Лариса, всхлипывая и с трудом переводя дыхание, принялась сбивчиво объяснять ему, что она пережила и как поступит дальше, и бормотала бы эту бессвязную чепуху еще долго… Если бы Сергей Петрович просто не взял ее лицо в свои ладони – ей показалось, что она и вправду щенок, про которого он тогда сказал, теплопузый, неуклюжий щенок, уместившийся на ладони у хозяина, который наконец нашелся и теперь уж точно защитит и покажет всем врагам, – и не закрыл ей рот поцелуем. Лариса поняла, что ей совсем не хочется говорить, объяснять ничего не хочется, она будет просто молчать и слушать эти давно, а может, и никогда не слышанные слова. Глупые, вечные и важные, важнее всех прочих слов на свете. Она тоже изо всех сил обхватила его голову здоровой рукой и прижала к себе, чтобы никто-никто на свете не смог ее разлучить с единственным нужным человеком, самым главным, которого она никому больше не отдаст…