Себу не слишком улыбалось стать чьей-то марионеткой, но он не собирался, отказавшись от приглашения, дать дядюшке Ньюбери беспрепятственный доступ к Аннабел.

Кроме того, он ведь сказал Аннабел, что дарит ей один день на раздумья о его предложении, и собирался свое обещание сдержать. И если в этот день она поехала в Беркшир к лорду и леди Челлис, так тому и быть.

Однако Себ дураком не был и понимал, что леди Викерс, Челлис и их приятельницы будут горячо приветствовать лорда Ньюбери и способствовать ему в битве за руку Аннабел. Поскольку самые успешные битвы не выигрывают в одиночку, он вытащил из постели Эдварда и зашвырнул его в экипаж, направлявшийся в Беркшир. Правда, Эдварда не приглашали, но он был молод, холост и, насколько было известно Себастьяну, не потерял еще ни одного зуба. А это означало, что ему никогда не откажут в приеме. Такого просто быть не могло.

— Гарри и Оливия знают, что ты украл их экипаж? — поинтересовался Эдвард, протирая глаза.

Правильнее было бы сказать «реквизировал», ну да ладно. Сейчас не до лексических тонкостей.

Да и к тому же Себастьян оставил им записку.

— Кто там должен быть? — зевнул Эдвард.

— Прикрывай рот, когда зеваешь.

Эдвард одарил его возмущенным взглядом. Но Себастьян лишь вздернул подбородок и уставился в окошко. Улица была запружена, так что их экипаж еле тащился.

— За исключением мисс Уинслоу и моего дядюшки понятия не имею.

— Мисс Уинслоу… — со вздохом произнес Эдвард.

— Не надо, — рявкнул Себ.

— Что — не надо?

— Не делай такое лицо, когда думаешь о ней.

— Какое такое лицо?

— Такое… — Себастьян принял тупой вид и свесил язык. — Вот какое.

— Ну, ты должен признать, что она очень…

— Лучше помолчи, — предостерегающе бросил Себ.

— Я собирался сказать «прелестна», — попытался оправдаться Эдвард. — У нее обворожительные…

— Эдвард, черт тебя побери!

— …глаза, — глумливо ухмыльнулся Эдвард.

Себастьян яростно посмотрел на него, скрестил на груди руки и снова уставился в окошко. Немного погодя он развел руки, еще раз свирепо глянул на Эдварда и больно пнул его в голень.

— А это за что?

— За неприличное замечание, которое ты собирался сделать.

Эдвард расхохотался, и впервые за долгое время у Себастьяна не создалось впечатления, что тот смеется с ним заодно.

— Должен сказать, — не унимался Эдвард, — что очень забавно наблюдать, как тебе довелось влюбиться в женщину, на которой собирается жениться твой дядюшка.

Себастьян неловко заерзал на сиденье.

— Я не влюбился в нее.

— Нет? — с издевкой произнес Эдвард. — Ну конечно. Ты всего лишь хочешь на ней жениться.

— Это тебя Оливия просветила? — Проклятие! Он велел Оливии никому ничего не рассказывать!

— Нет, не она, — ухмыльнулся Эдвард. — Ты сам признался. Как ты думаешь, она скажет «да»?

— Почему бы ей, не ответить именно так? — словно защищаясь, пробормотал Себастьян.

— Пойми меня правильно. Если бы я был женщиной, я не мог бы представить себе лучшего кандидата в мужья…

— Кажется, я выскажусь за всех мужчин в мире, сказав, что рад отсутствию подобной перспективы.

Эдвард скорчил гримасу при таком замечании, но не обиделся, а лишь напомнил:

— Ньюбери может сделать ее графиней.

— Может, я тоже смогу, — пробормотал Себастьян.

— Я полагал, что ты равнодушен к титулу. Зачем он тебе?

— Это так. — И он действительно был к нему равнодушен… Но вот теперь над этим следовало бы призадуматься. — Во всяком случае, ради себя я бы не старался.

Эдвард пожал плечами и слегка склонил голову набок. Было в этом что-то знакомое, но что именно, Себастьян не мог припомнить… Пока не сообразил, что часто наблюдал это движение в зеркале.

— Она его ненавидит, — выпалил он неожиданно.

Эдвард зевнул.

— Она не первая женщина, которая выйдет за человека, которого ненавидит.

— Он в три раза ее старше.

— Такое случается не впервые.

Себ огорченно взглянул на него:

— Зачем ты мне все это говоришь?

Лицо Эдварда посерьезнело.

— Я просто хочу, чтобы ты был к этому готов.

— Значит, ты думаешь, что она ответит мне «нет»?

— Не знаю. Я никогда не видел вас двоих в одной комнате. И все же предпочту узреть тебя приятно удивленным, а не с разбитым сердцем.

— Мое сердце не разобьется, — проворчал Себ. Потому что не скажет она ему «нет». Она ведь заявила ему, что не в состоянии ясно думать в его присутствии. Если существовала на свете женщина, желавшая ответить ему «да», то это, конечно, Аннабел.

Но достаточно ли только хотеть сказать «да»? Ее дед и бабушка будут недовольны, если она предпочтет его Ньюбери. И кроме того, он знал, как она тревожится о безденежье своей семьи. Но ведь не пожертвует она своим счастьем ради скольких-то монет? Ведь не пребывали же ее родные на грани нищеты. Этого не могло быть, раз ее братья все еще учатся в школе. И потом, у Себастьяна все-таки есть деньги. Не так много, как у Ньюбери, — ладно, пусть далеко не столько, — но кое-что было. Во всяком случае, достаточно, чтобы оплатить образование ее братьев.

Хотя Аннабел может этого не знать. Большая часть светского общества считала, что он не имеет лишнего гроша в кармане. Даже Гарри полагал, что он каждый день завтракает в его доме из-за того, что ему не хватает денег на пропитание.

Себастьян занимал определенное место в обществе благодаря своему обаянию, красивой внешности и веселому нраву. И еще потому, что существовала возможность того, что его дядюшка отойдет в лучший мир, так и не обзаведясь наследником. Но никто не предполагал, что у Себастьяна имеются какие-то источники дохода. И наверняка никто не подозревал, что он заработал кругленькую сумму, сочиняя готические романы под женским именем.

Когда экипаж наконец выбрался из скученного потока лондонского дорожного движения, Эдвард крепко спал. Он оставался в таком состоянии до того момента, пока они не замерли перед Стоункроссом, большим тюдоровским особняком, служившим местом сельского отдыха семейству Челлис. Себ вышел из экипажа и настороженно огляделся вокруг.

Казалось, он снова оказался на войне и теперь оценивал местность и расположение противника. А делал он именно это — наблюдал. Он никогда не был одним из солдат на передовой, никогда не принимал участия в рукопашной, никогда не смотрел врагу в глаза. Он находился в отдалении от непосредственных действий, наблюдал и стрелял издалека.