в карман, ласковый ветерок дует в лицо. Скрипка заиграла на палубе, будто пытаясь разжалобить. Совсем ни к месту. Сижу, как на иголках. И счастье в груди, и тревога, и волнение жгучее.

Чёртов бал. Чёртов Румянцев.

Когда узнал, где Агни, всё прочее так неважно.

Но не честь, не дружба, не память отца. У меня есть долг. Сабуров не отказывается от своих слов. Поэтому на императорский бал я прибуду во всей красе на зависть всем тем, кто считал меня нищим ничтожеством, жалким и слабым.

Посмотрим, господа.

Мою душу греет мысль о встрече с любимой. Тепло на сердце разливается, потому что знаю: самая прекрасная девушка на свете, любила меня без всяких ярлыков. Самого меня… А вас, враги и завистники, мне просто жаль, потому что вы никогда сего не ощутите. В той мере, в той степени. На грани смерти, в момент единения наших душ. Когда ты весь её, когда она вся твоя. Когда дыханием одним ты дышишь. И тебе не нужно ничего спрашивать у ангела, что обнимает тебя. Ты и так всё знаешь.

Медальон, что подарил Агни, в руке тереблю. Фотокарточка моя всё ещё внутри. Своими руками вырезала, вставляла, смотрела на неё. Носила у сердца в бою. А потом и бросила.

Отчего же так больно.

А вдруг она не примет меня и мой подарок? Что если не сможет простить?

Тогда я просто отдам ей кольцо. Так у неё появится выбор. И шанс вернуться к прежней жизни. Пусть и без меня.

Расслышал разговор двух дамочек, сидящих позади. Сперва не придал значения, они говорили на иностранном языке. Но затем одна разгорячённо, негромко, но всё же будто обращаясь к пассажирам, выдала на русском с большим акцентом:

— Как не совестно жировать вдали от бед. Молитесь Господу, что у вас нет здесь солёной воды.

— Сеньора Даниэла, пор фавор, каесе, — встрепенулась другая.

— Нет, простые люди России должны знать.

Обернулся посмотреть на раздражённую барышню. Зелёные глаза, что изумруды, впились в меня тут же. Лет двадцать пять, особые черты лица, аристократка европейских пород, чем–то по–своему обворожительна. Подчёркнуто хороша, когда злится.

Вторая девушка пресная и одета попроще. Обе с бокалами вина.

— Что они должны знать, сударыня? — Спросил я с улыбкой, замечая, что соседи с другого борта уже смотрят на неё недовольно. А чуть дальше парочка подзывает моряка, вероятно, чтобы пожаловаться.

Девушка оторопела на несколько секунд, видимо, не ожидала моего внимания.

— Испанцы взывают о помощи, — начала всё же. — А ваши бюрократы тянут с решениями.

— Простите, сударя…

— Леди Даниэла де Бернабе, — поправляет.

— Князь Сабуров Андрей Константинович, — представляюсь и я.

— О, вы не носите шляпы, — выпалила, вздёргивая брови.

— Трости тоже не имею, — усмехнулся. — Так чем же вы недовольны, леди Даниэла?

— Уже месяц мы не можем добиться решения с поставками руды и орудий для Испании, — начала гордо.

— Вы что ли добиваетесь, катаясь на кораблике? — Выдал я с иронией.

— Мой отец посол Испании, уважаемый человек во всей Европе. Он не вылезает из вашей канцелярии, и ему больно на меня смотреть в четырёх стенах. Я выполнила его просьбу, не корите меня, князь Сабуров.

— Вероятно вы не в курсе, что Российская империя — это не только Иркутск, — начал я уже серьёзно. — Протяжённость морской береговой линии у нас в разы выше, чем во всей Европе. Как думаете, спокойно нам живётся?

— Хам, — выпалила и закатила глаза. — Отвернитесь обратно.

— Как пожелаете, — ответил спокойно и выполнил её просьбу.

Вскоре мужчина в белоснежном мундире моряка действительно подошёл к ним. И не простой, а целый капитан. Призвал к порядку. Но разговора не вышло, именем лорда Бернабе он был послан обратно в рубку.

Борясь с порывами придушить эту испанку, я поднялся и двинулся на корму от греха подальше, где достоял весь рейс, облокотившись на тонкий бортик. Смотрел на бурлящую воду от гребного винта, наблюдал то за чайками, то за проходящими кораблями. Мне понравилось так стоять.

Подумал о словах леди Даниэлы. У нас здесь нет солёной воды. Она имела в виду морской? Никогда не задумывался, да и в училище об этом ничего не говорили. Неужели оргалиды нападают только близ солёной воды? Заблуждения испанцев, у которых со всех сторон практически берега? Или замысел батюшки императора скрыть истину, чтобы держать народ в страхе?

Мы не знаем, куда точно упал метеорит в США. Может в море у берега или в Большое солёное озеро. Зато мы знаем, что одна часть угодила в пресный Байкал, а третья в Сибирь. Ни там, ни там оргалидов не вылезало, насколько мне известно.

Тогда вполне объяснимо, почему столица живёт отрешённо спокойно, а в небе мехара не увидишь…

Двухчасовой рейс, и день уже близится к вечеру.

Прогулочный кораблик вернулся туда, откуда нас и забирал. Не исключая слежку, я двинулся вглубь построек и начал петлять по людным улицам, пытаясь вычислить, кто сел на хвост.

В итоге зайдя за очередной угол здания на перекрёстке, я заскочил в закрытую карету. Кучер возразил, что занят в ожидании господ. Но я сунул ему из салона рубль. Этого оказалось достаточно.

Пушкинскую площадь проехал насквозь, пользуясь тем, что народа к вечеру поубавилось. Убедившись, что Агнесса всё ещё выступает, обескураживая публику и играя на моих нервах, я попросил кучера высадить меня в нескольких улицах ниже, с противоположной стороны от мест, где мы выходили с Татищевым.

Одноэтажный трактир с внушительной открытой верандой привлёк моё внимание не только тем, что я решил поужинать среди кучи людей. На небольшом дворике расхаживают мальчишки, предлагая всем подряд краденные часы и прочие побрякушки. Судя по неопрятному виду беспризорные дети, мелкие воришки.

Подозвал всех четверых. Рубашонки грязные на шеях, потёртые и рваные штанишки, щёки впалые, губёшки пересохшие.

— Где