Гэбриэл как раз допивал последний глоток кофе, когда на столике зажужжал смартфон.

— Ну что, посмотрел карту? — поинтересовался Томас.

— Читаю. Но скажи, что конкретно тебе от меня надо?

— Помощи, потому что, если честно, я по уши в дерьме. Алиса Шафер вчера вечером сбежала из клиники.

— Сбежала?!

— Представь себе. Она полицейский детектив и знает, как это делается. Тайком покинула свою палату, ей удалось обвести вокруг пальца дежурную сестру и даже ранить Калеба Данна, который попытался ее остановить.

— Данна? Охранника?

— Да. Этот дурак вздумал грозить ей пистолетом. Они буквально подрались, он хотел надеть на нее наручники, но победительницей вышла она. Судя по всему, она выпустила только одну пулю, а потом сбежала, прихватив и наручники, и пистолет.

— Калеб серьезно ранен?

— Нет. Пуля попала в мягкие ткани бедра. Он лежит у нас и готов ничего не сообщать полиции, если ему заплатят сто тысяч долларов.

— Ты хочешь сказать, что одна из твоих пациенток сбежала с оружием, ранив охранника, и ты до сих пор не сообщил в полицию? Ты действуешь безответственно, старина, и можешь кончить свои дни в заключении.

— Обратиться в полицию, — значит, поставить в известность юристов и прессу. Мы рискуем потерять лицензию, клинику могут закрыть. Я не собираюсь рисковать делом всей моей жизни из-за дурака-охранника. Поэтому-то мне и нужна твоя помощь, Гэбриэл. Я бы очень просил тебя вернуть беглянку в клинику.

— Почему именно я? И каким образом я могу это сделать?

— Я все выяснил. Алиса Шафер находится в Нью-Йорке. Ты тоже. Она добралась на такси до Портленда в девять вечера. В Портленде села на поезд, затем на автобус, который идет на Манхэттен. На автовокзал она приехала сегодня утром, в пять часов двадцать минут.

— Раз ты знаешь, где она, почему бы тебе не приехать самому и не забрать ее?

— Не могу оставить клинику. Моя ассистентка Агата уже в самолете. Через два часа она будет на Манхэттене, но я бы все-таки хотел, чтобы ты и никто другой занялся этой беглянкой. У тебя дар убеждения, ты умеешь воздействовать на людей. В тебе есть что-то от актера, шарм…

— Не продолжай, мне не нужны твои комплименты. А почему ты уверен, что она все еще в Нью-Йорке?

— Благодаря GSM, который мы прикрепляем к подошвам наших пациентов. Благодаря ему я и определил, где она находится. Сейчас она на территории Сентрал-парка, в его лесной части, именуемой Рэмбл. Похоже, что вот уже с полчаса она не трогается с места. А значит, она или умерла, или спит, или избавилась от своих туфель. Черт побери, Гэбриэл! Ну, помоги же, прошу как друга! Нужно, чтобы мы нашли ее раньше, чем полиция.

Кейн застыл у телефона, погрузившись в раздумья.

— Алло! Гэбриэл! Ты меня слышишь? — заволновался Томас.

— Расскажи мне побольше о пациентке. Я понял, что четыре дня назад ты ввел ей подкожный стимулятор.

— Да, — подтвердил Крейг. — Последнюю модель, самую миниатюрную. Она теперь не больше симки. Сам увидишь, это что-то потрясающее.

— А почему не была сделана вторая часть операции? Почему не были введены электроды?

— Потому что на следующий день она была совершенно не в себе. Полностью отключилась от реальности. А если прибавить к этому состоянию еще и амнезию…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Шафер страдает антероградной амнезией, основанной на полном отрицании наличия у нее болезни. Ее мозг отказывается принимать все факты, которые последовали после сообщения, что у нее болезнь Альцгеймера.

— Кроме этого сообщения, она больше ничего не помнит?

— Она помнит только вечер с подругами, который был неделю назад после ее посещения профессора Клузо, сообщившего ей диагноз. Каждое утро, проснувшись, она начинает день с одного и того же момента. Она понятия не имеет, что больна, и считает, что накануне вечером веселилась на Елисейских Полях с подругами. Она также не помнит, что вот уже три месяца находится в отпуске по болезни.

Гэбриэл пожал плечами.

— А что тут удивительного? Отрицание реальности, потеря памяти — все это характерные симптомы болезни Альцгеймера.

— Безусловно, но в остальном мадам выглядит совершенно здоровой. У нее весьма живой ум и совершенно невозможный характер.

Гэбриэл тяжело вздохнул, подчиняясь неизбежности. Никто лучше Крейга не знал, как расшевелить в нем любопытство. Случай и впрямь из ряда вон. Состояние пациентки — настоящая загадка.

— Хорошо, согласен. Так и быть, поеду и посмотрю. Если найду ее…

— Спасибо, старина! Ты мой спаситель! — радостно отозвался Томас.

— Я ничего не обещаю, — уточнил Кейн.

— Уверен, ты справишься. Посылаю точные данные на твой смартфон. Звони, как только будут новости!

Гэбриэл повесил трубку с очень неприятным ощущением. Он был недоволен, что не отказался от этой авантюры. Вернувшись в Нью-Йорк, он организовал свое собственное предприятие: срочная психиатрическая помощь на дому. Пришлось спешно отправлять эсэмэс секретарше и просить вызвать на дежурство заместителя. Должен же кто-то отвечать на утренние вызовы.

Потом Гэбриэл быстренько натянул на себя все, в чем был вчера, — темно-синие джинсы, синюю рубашку, черную куртку, кеды «Конверс» и плащ. Открыл платяной шкаф, куда убрал сумку с медицинскими принадлежностями. Достал из сумки шприц в кожаном футляре с сильным анестизирующим средством. Пациентка как-никак вооружена, стало быть, потенциально опасна. Положил футляр себе в кейс и вышел из номера.

Спустившись в холл, попросил дежурного за стойкой вызвать ему такси, и только тогда сообразил, что оставил в номере брелок с ЖК-дисплеем, который обеспечивает сохранность кейса. Если теперь он удалится без брелка на расстояние больше двадцати пяти метров, поднимется тревога, а потом он получит автоматически запрограммированный электрический разряд как похититель собственного кейса.

Такси уже стояло у входа, так что Гэбриэл решил не терять времени и не подниматься в номер, он отдал кейс в камеру хранения гостиницы.

Служащий протянул ему взамен кейса жетон с номером 127.

Кроме номера, его украшал кружочек с двумя затейливыми буквами Г, скромный логотип гостинцы «Гринвич».

(…) и по первому взмаху ресниц догадался, что это она. Нежданная. Долгожданная (…).

Альбер Коэн

Манхэттен

7 часов 15 минут утра

За три четверти часа до первой встречи Алисы и Гэбриэла

Мелодия джаза ворвалась в салон такси. Гэбриэлу понадобилась всего секунда, чтобы узнать легендарную запись: Билл Эванс играет в 1961 году «All of You» Кола Портера в «Вилледж Вангард». Гэбриэл Кейн, врач-психиатр, не умел играть ни на одном инструменте, но обожал джаз и ходил на все концерты, какие только мог, на одни, потому что хотел услышать что-то новое, на другие — надеясь погрузиться в переживания юности, когда еще студентом он открыл для себя эту музыку в клубах Чикаго.