Толпа сгрудилась и в прядильном цехе среди станков, напирала на выход к лестнице на башню. Многие хотели подняться, чтобы посмотреть, что же стало причиной поломки часов. В дверном проеме рабочим преграждали путь приказчик и смотритель башни. По их испуганным лицам Елена Мрозовская поняла: они знают, что там внутри, и это вселяет в них страх.

Игорь Бахметьев и кучер Петруша начали прокладывать дорогу сквозь толпу по цеху, Бахметьев нес треногу. Мрозовская еле поспевала за ним с камерой.

– Ваше благородие, Игорь Святославович, полиции бы дождаться, пристава. Уже послали, – тихо сказал Бахметьеву смотритель. – Нехорошо там наверху. Дрянь дело.

Игорь Бахметьев оттолкнул его с дороги, устремился к лестнице, они все ринулись за ним.

Быстро поднимались по пролетам лестницы. Елена Мрозовская чувствовала, как сердце колотится у нее в груди – вот-вот выскочит. Она была готова ко многому после ужаса в Доме у реки, она была готова к чему угодно…

Но не к тому, что открылось им в душном, лишенном окон зале под шпилем башни!

Тишина.

Было так тихо там, возле этого часового механизма, который обычно громко тикал, стучал – ведь внутри него всегда, с начала постройки фабрики и башни, работало множество деталей.

Теперь же здесь царила гробовая тишина.

А под самым потолком, на фоне медных колес и шестеренок, медных валов, колоколов и труб, висело в петле тело Аглаи Шубниковой.

Ее длинные светлые волосы закрывали лицо, струились по плечам. Руки были вытянуты вдоль тела. На ней было лишь белое кружевное платье, измазанное кровью. Ноги босы.

Тело в петле медленно вращалось под силой собственной тяжести, кружило, словно в танце, вперед-назад.

Они застыли в дверях, пораженные этим зрелищем.

Елена Мрозовская не знала, сколько минут они стояли вот так – оглушенные, ослепленные. Она опомнилась первой.

Водрузила пресс-камеру на треногу, приготовилась.

Вспышка!

Смотритель часов хрипло испуганно вскрикнул за ее спиной. Вспышка напугала его.

И словно от всполоха магния и от человеческого вопля тело повешенной резко дернулось в своей петле. Узел веревки, закрепленной наверху, заскользил вниз по медному валу. Тот со скрежетом выскочил из пазов и ударил по зубчатым колесам.

С грохотом на пол осыпалось множество медных деталей – болты, маленькие шестеренки.

Петля заскользила по медному валу вниз, Аглая словно спускалась, продолжая вращаться.

Кучер Петруша ринулся к повешенной и схватил ее голые ноги своими руками.

– Мертвая погань! – закричал он. – Барин, мертвая она! Удавилась!

По приказу Игоря Бахметьева рабочие снизу из цеха притащили большую лестницу. Кучер Петруша с ножом для разрезания тюков с хлопком взобрался по ней к потолку и перерезал веревку, не трогая петли.

Тело Аглаи шлепнулось на пол.

Игорь Бахметьев подошел и перевернул ее на спину.

На лице не было признаков, характерных для асфиксии, – вытаращенных глаз, вывалившегося языка. Лишь посинение кожи.

В этот момент на лестнице внизу послышались громкие голоса – приехал пристав с полицейскими.

Игорь Бахметьев и приказчик пошли его встречать. На короткий миг Елена Мрозовская со своей камерой осталась одна.

Нет, еще был кучер Петруша. Он сунул нож за голенище сапога.

– Как она тут очутилась? – спросил он смотрителя башни. – Ты-то где был?

– Через цех, наверное, незаметно прошмыгнула. Смена ночная кончилась, утренняя еще не началась. Я замки отмыкаю. Как вот только она туда влезла, в часы, без лестницы?

– Как таракан по стенке. – Кучер Петруша наступил сапогом на им же обрезанный конец веревки. – А канат-то фабричный, джутовый, в цеху прихватила, с тюка с хлопком.

Елена Мрозовская наклонилась к камере. Она смотрела на Аглаю через объектив.

Глаза Аглаи были полузакрыты. Синие от удушья губы словно растягивались в посмертной улыбке.

Внезапно в зале возник запах – тот самый, прежний. Вонь жасминовой эссенции вперемешку с вонью полного ночного горшка. Видно, запоздало сработал расслабленный сфинктер повешенной.

Елена Мрозовская зажала рот рукой, борясь с позывом рвоты. Она ощутила, как в животе, внизу, что-то сжалось так сильно и больно. Спазм! Но она сделала последний снимок Аглаи Шубниковой.

Вспышка!

А потом упала в обморок рядом с трупом.

Полковник Гущин собрал всех, кого смог, в эту ночь. Всех, кто еще не уволился, не удрал из Горьевского ОВД, всех, кого смог наскрести в Главке для оперативно-следственной группы.

Группа из Главка пробилась в Горьевск по пробкам только к десяти вечера. Вместе с оперативниками, экспертами-криминалистами и патологоанатомом приехали также эксперт-графолог и специалист по делопроизводству. Они привезли мобильную кримлабораторию ЭКУ и сразу же занялись своим делом.

А осмотр башни продолжался почти всю ночь.

Анфису сразу отправили вниз, где полицейские машины образовали круг, пытаясь отсечь от подножия башни толпы любопытных горожан, что не убывали с наступлением темноты, а лишь прибывали. Весть о невероятном происшествии – о том, что старые сломанные часы «вдруг пошли назад», – всколыхнула Горьевск. Примчалась местная пресса, мелькали журналисты телеканала «Горьевский курьер». В толпе было много и местной молодежи, и пенсионеров. Они судачили сплоченными группками, выжидательно затихая, как только к ним подходил сотрудник полиции и начинал уговаривать разойтись по домам. Известие о том, что «на часах снова повесили, как и тогда», передавалось из уст в уста – гуляло по sms, обсуждалось в соцсетях. Все, у кого имелись мобильные, фотографировали Башню с часами. Многие выкладывали в интернет видео того, как стрелки вертелись назад. На фоне башни делали селфи. Имя и фамилия жертвы – Макар Беккер – тоже гуляли в толпе. В Горьевске ничего нельзя было скрыть.

Наверху, в помещении часового механизм, кипела работа. Эксперты осматривали каждый сантиметр. У Кати от духоты и царившего напряжения начала кружиться голова. Ей хотелось сесть на каменный пол.

Она видела: не только труп несчастного Макара Беккера, опущенный на пол, уложенный на пластиковую подстилку, интересует полковника Гущина, но и вся окружающая обстановка, как и в Доме у реки: стены, пролеты лестницы, отмеченные широкими мазками крови, пол и внутренность часов.

Следы крови он изучал очень долго, попросил эксперта сделать на компьютере трассологическую модель, воспроизводящую механизм образования мазков и капель.

Он также весьма пристально изучал порог некогда снятой двери между выходом на лестницу и комнатой часового механизма.