Вскоре после того, как они устроились в новом доме на Питт-стрит, Марлоу сидела за кухонным столом со Стеллой, клоунессой с радужными волосами, которая старалась втолковать самобытность Созвездия живущим в нем детям. Она объясняла Марлоу, что повсюду в Америке люди смотрят на нее, болеют за нее.

— Даже те, кого я не знаю? — спросила девочка, у которой чуть скрутило живот.

Стелла отложила свой увенчанный звездой жезл и нежно взяла личико Марлоу в руки.

— Может, ты и не знаешь их так, как маму и папу, — выдохнула она, — но подписчики — твои друзья, особенные друзья. Чем более радостной и интересной ты будешь, тем больше приобретешь особенных друзей; а чем больше у тебя будет особенных друзей, тем радостнее и интереснее будет твоя жизнь. — Белый грим на лице у Стеллы трескался, когда она улыбалась. — Никто не любит тебя больше, чем подписчики, — заключила клоунесса.

* * *

Через несколько недель после того, как Марлоу укусила Хани, Флосс вошла в комнату дочери. Лицо ее выражало ту же решительность, что и тогда в мотеле, много лет назад, когда она сообщила семье, что они прошли отбор в Созвездие.

— Вставай, — сказала она. Потом пошла в гардероб и выбрала наряд: жесткое нежно-розовое платье, которое Марлоу никогда не носила, и белую вязаную кофту, из которой она выросла. На возражения дочери Флосс внимания не обратила и только натянула ей на голову белую повязку. Вихры Марлоу немедленно отвергли ее, сдвинув на лоб.

Мать с дочерью поехали в Маунтин-Вью и замедлили ход на охраняемой дороге, ведущей к «Антидот фармасьютикал». Представительница руководства сети и сценарист встретили их на парковке. На Марлоу они не смотрели и близко к ней не подходили, зато рассыпались в благодарностях перед сотрудником «Антидота», который присоединился к ним в переговорной. Когда Флосс заговорила, все по очереди принялись прерывать ее.

— Раньше за Марлоу ничего такого не водилось, — убеждала их Флосс. — Она всегда была доброй девочкой, никогда не проявляла агрессию. Ну нет, однажды в детстве она бросила свой шлем во время игры в софтбол, но, думаю, она просто прониклась духом игры. Девочки, когда играют, они… — Флосс выбросила вперед руки c прижатыми к бокам локтями и издала гортанный звук.

Женщина из руководства с темными коротко стриженными волосами наклонилась вперед, заслонив вид на Флосс представителю «Антидота».

— Марлоу всегда была образцовой ученицей, — сказала она. — И создавала превосходный контент. Если честно, в обычных условиях инцидент подобного рода служил бы поводом для прекращения контракта с актером. — Она улыбнулась представителю фармацевтической компании, который откинулся на спинку стула, сложив руки домиком и прижав их к губам. — Но «Антидот» всегда был для нас очень ценным партнером. И когда мы услышали о ваших сложностях с распространением «Истерила», то подумали, что это судьба.

Скрипнув стулом, мужчина наклонился вперед. Некоторое время он изучал Марлоу.

— Привет, Марлоу, — поздоровался он, словно она только что вошла. — Значит, ты любишь софтбол?

— Нет, я бросила, — ответила она.

— Зато она занимается балетом, — вставила Флосс.

— И его я тоже ненавижу, — добавила ее дочь.

Мужчина улыбнулся.

— Понимаю, — проговорил он. — Марлоу, тебе когда-нибудь казалось, что… — он помолчал, словно подбирая нужное слово, — что жизнь слишком трудна?

— Что? — Марлоу глянула на него через стол.

Все присутствующие приняли нейтральный вид, не желая помогать девочке с ответом. Флосс моргала ей почти с умилением, словно слушала, как дочь играет на пианино.

— По-моему, у меня в жизни все хорошо, — медленно произнесла Марлоу.

Антидотовец задумчиво кивнул.

— Но ведь даже хорошая жизнь бывает сложной, разве нет? — возразил он. — Жизнь по определению не увеселительная прогулка, и мы ничего не можем с этим поделать. Но тебе так повезло родиться в наше время — сейчас можно контролировать чувства. — Он махнул рукой куда-то через плечо.

На экране позади него появились кадры: мальчик, ровесник Марлоу, кидает в рот капсулу, запивает его большим глотком воды из бутылки и выскакивает на бейсбольное поле. С трибуны за ним с мудрым видом наблюдает мать. Поверх изображения появляется слоган: «Представьте, что ваш сын всегда будет пай-мальчиком!»

— Эта таблетка, о которой мы говорим, — «Истерил», — пояснил человек из фармацевтической компании, — она действует как… Ну вот знаешь, как проводится апгрейд программы для твоего девайса? Отнесись к «Истерилу» как к апгрейду своих чувств. А ведь в наших чувствах определенно много вирусов, правда?

Взрослые засмеялись, и Марлоу представила, как сталкивает их всех головами. Белая повязка сползла на лоб тысячный раз за день, и она поправила ее.

— «Истерил» создан специально для твоих ровесников, — продолжал заливаться соловьем мужчина. — С учетом потребностей растущего организма. Здесь, в «Антидоте», мы мечтаем о будущем, в котором все твое поколение, начав принимать «Истерил» в подростковом возрасте, станет самым счастливым, самым уравновешенным и уверенным в себе поколением в истории Америки.

Женщина из руководства повернулась к Марлоу и с таким счастливым выражением лица изогнула брови, словно предыдущий оратор перечислял строчки из десертного меню.

— Но новое всегда пугает, — фонтанировал агитатор. — Люди всегда с сомнением воспринимают перемены, даже если они к лучшему. — Он плотно сжал губы и выдержал почтительную паузу. Потом поставил галочки в списке, который держал в руках: — Мой сосед по комнате из университетского общежития за неделю до выпуска. Младший ребенок в семье, жившей по соседству. Любимый ученик моей матери.

Марлоу выпрямилась на стуле и опустила голову, как научили ее делать, когда взрослые говорили об Утечке.

— Ах, если бы тогда, в две тысячи десятые годы, у нас был «Истерил»! — не унимался мужчина. — Они все остались бы живы.

Из-под полуприкрытых век Марлоу увидела, как женщина из сети подтолкнула локтем сценариста. Тот кивнул и постучал по столу.

— Может быть, все, что надо людям, — это история, — начал он. — Увидеть, как лекарство помогает девочке, которую они уже знают и любят. Проследить ее путь от гневных выходок и чувства незащищенности к… — сценарист повел рукой, — счастью. С помощью «Истерила».

Мужчина из фармацевтической компании кивнул. Подумал, улыбнулся и повернулся вместе со стулом в сторону Марлоу.

— Звучит неплохо, — сказал он. — Правда?

Марлоу посмотрела на мать. Интересно, что за сделку, по представлениям Флосс, они должны здесь заключить? Не использовать же ее организм для продакт-плейсмента, в самом деле? Она откинулась на спинку стула и стала ждать, когда мать заорет на этих жуликов и обзовет их толпой дебилов.

Но, к своему ужасу, она услышала, как Флосс повторяет фразу, которую репетировала утром в ванной, когда прихорашивалась, принимая вид, неброский только на ее взгляд.

— Мы счастливы, что вы сочли Марлоу достойной такой возможности, — проговорила мать, накрыв