мгновение в холл заехала тележка с шваброй, ведром, тряпками и другими принадлежностями для уборки.

Горничная аккуратно закрыла за собой дверь, полезла ладошкой под передник, приложила палец к губам и передала конверт. Я молча взял, оторвал угол, достал и расправил тонкий лист.

«Я согласен. В два часа на стоянке перед входом вас будет ждать светло-зеленый „трабант“, номер IC 96−38. Захватите с собой карточку „Кредит Свисс“, чтобы не терять времени. Записку горничная должна уничтожить в вашем присутствии. Маркус Вольф».

Горничная убедившись, что я прочитал текст, аккуратно вытянула листок из моих рук. Подошла к хрустальной пепельнице на журнальном столике, достала из нагрудного кармашка зажигалку и подожгла листок. Минуту мы стояли и смотрели, как пламя пожирает бумагу. Когда от листка остались только обуглившиеся клочки, девушка взяла пепельницу и зашла в туалет. Через секунду с шумом сработал смыв. Ещё через полминуты горничная вернулась и поставила на столик сверкающую чистотой мокрую пепельницу.

Спустя пятнадцать минут она тихо удалилась, наведя чистоту в номере. Я глянул на часы: до выхода оставалось двадцать минут. Быстро принял душ, переоделся в практичную удобную одежду: бежевую рубашку, такого же цвета брюки, светло-серый легкий джемпер. Надел легкие черные мокасины, закрыл номер и двинулся к выходу.

Светло-зеленый «трабант» с номерами «IC 96−38» увидел сразу при выходе из главного входа отеля. Быстро подошел к машине и тронул за ручку. Дверца оказалась открытой. За рулем сидел всё тот же знакомый водитель-тяжелоатлет. Рядом с ним устроился невозмутимый Гельмут. Немец сухо поприветствовал меня:

— Здравствуйте, Михаил.

— Здравствуйте, Гельмут. Вы ещё дуетесь на меня, за тот удар по роже Клауса?

— Даже если бы это было так, мои чувства не имеют никакого отношения к делу, — холодно заметил Гельмут. — Вы поступили неосмотрительно, когда поддались эмоциям. Попытка отомстить за жесткую проверку — большая ошибка. Как минимум, для профессионала. Надеюсь, в будущем такого не повторится. Помните, в любой ситуации надо сохранять трезвый ум и холодную голову. Нельзя давать волю чувствам.

— А я не давал. Абсолютно трезво и осознанно, вернул должок, — усмехнулся я.

— Ладно, этот разговор не имеет никакого смысла, — полковник недовольно поджал губы. — Наденьте, пожалуйста, это.

Он протянул солнцезащитные очки с большими затемненными стеклами.

— А повязку на глаза сначала? — иронично удивился я.

— В этом нет необходимости, — голосом робота пояснил «доверенное лицо» Вольфа. — Стекла заклеены изнутри. Вы все равно ничего не будете видеть.

Остаток пути мы проделали в молчании. Разговаривать не было желания ни у меня, ни у него. В прошлый раз повязку на глаза надели на выходе из коридора здания. И сняли, только когда мы отъехали на некоторое расстояние от места первой встречи с Вольфом. На этот раз очки с заклеенными изнутри темной пленкой стеклами, разрешили снять, как только машина остановилась.

Я вылез из машины и с любопытством огляделся. Мы находились на территории пустующей военной части. Позади автомобиля два бойца в касках и с автоматами, в форме Национальной народной армии, закрывали большие железные ворота. Вся территория была закрыта бетонным забором, высотой под три метра, сверху торчали кольца колючей проволоки.

Справа асфальтовой полосы виднелась полоса препятствий, оборудованная дзотами, огромными ямами и заграждениями. Слева — большая спортивная площадка с турниками, кольцами, брусьями, скамейками со штангами и другим инвентарем.

— Это хозяйство генносе Вольфа? — удивился я. — Неплохо для отставного главы штази.

— Здесь ранее дислоцировался и проводил тренировки советский спецназ ГРУ, — бесстрастно пояснил Гельмут. — О том, что он тут находился, не знало даже командование Западной группы войск. Когда ваш генеральный секретарь издал приказ об одностороннем сокращении вооруженных сил СССР, вместе с выводом и расформированием двадцать пятой и тридцать второй гвардейской танковой дивизии в ЗГВ, отправили в Союз и спецназ. Изначально базу предоставило правительство ГДР, поэтому вплоть до дальнейших распоряжений, она официально закрыта, а неофициально находится в распоряжении нашего ведомства. Обычно тут никого нет, только охрана — пара бойцов. Изредка приезжают тренироваться спецы «штази» и армейского спецназа. Руководитель базы — бывший подчиненный и близкий друг генносе Вольфа. Мы можем приезжать, когда захотим и использовать помещения и территорию по своему усмотрению.

— Хорошее хозяйство, многообещающее, — улыбнулся я, с любопытством рассматривая ухоженные здания.

Гельмут промолчал.

Мы тем временем, дошли до ближайшего трехэтажного здания. Полковник указал взглядом на вход.

— Нам туда.

Зашли и сразу оказались в длинном коридоре, стены увешаны армейскими плакатами, фотографиями тренировок спецназа в масках, листками-инструкциями по уходу, сбору/разбору пистолетов и автоматического оружия.

Гельмут потянул меня за собой на лестничную клетку и двинулся не вверх, а вниз, по направлению к подвалу.

— За мной, — коротко бросил он.

Подвал оказался огромным. Такой же коридор, как на первом этаже, пара десятков дверей кабинетов по сторонам. Когда проходил мимо очередной полуоткрытой двери, заметил стойки с пистолетами, какие бывают в тире.Полковник отвел меня к концу коридора, оканчивающимся поворотом, свернул налево, открыл дверь кабинета напротив и сделал приглашающий жест ладонью:

— Прошу.

— Проходите, товарищ Елизаров, — раздался из глубины комнаты знакомый голос Вольфа.

Я зашел и огляделся. У стенки за большим столом сидит знаменитый разведчик, с оценивающим прищуром рассматривает меня. Слева от него сейф, справа — большой шкаф с папками документов. На другой стороне огромный телевизор, чуть дальше — аквариум, с плавающими разноцветными рыбешками, вокруг кораллов, камней и подводной растительности. У противоположной стенки притулился круглый журнальный столик с тремя мягкими креслами.

Бывший глава «штази» встал, протянул ладонь. После рукопожатия указал на стул рядом.

Я присел.

— Сейчас потребуется сделать ваше фото, на документы, для поездки в Западный Берлин. Как вы владеете, английским, Михаил?

— Нормально, — пожал плечами я. — Могу свободно разговаривать. Недавно был в США, вел переговоры с автомобильными магнатами — претензий к моему английскому не возникло. Понимали друг друга прекрасно.

— Это замечательно, — одобрительно кивнул Вольф. — Значит, вопросов не будет.

Маркус нажал на клавишу громкой связи.

— Вилли, заходи с аппаратурой.

Через минуту в дверь деликатно постучали.

— Я же сказал, заходи.

В кабинет вошел смазливый блондинчик. На животе болтался ремень с «Лейкой М6»., в руках паренек держал портативный прожектор и компактный отражатель на треноге.

— Геноссе Елизаров? — вопросительно глянул блондинчик.

— Да, — кивнул я.

Встаньте, пожалуйста, сюда, — парень указал на темный угол справа от стола. Я повиновался.

Блондинчик установил прожектор, направил луч